Honor and Glory, fore-damned they sit

Ларри Нивен, Грегори Бенфорд, Глориаль (Glorious, 2020)

Трилогия (наверное, уже можно уверенней присваивать циклу размерность элементарного кванта СИ, хотя потенциал расширения у него сохраняется) о Мире-Воке — по мнению книжных рецензентов пары крупнотиражных американских газет, самая масштабная космоопера в истории НФ. Совершенно ясно, что с работами Бэнкса, Харрисона, Бэйли, Бакстера, Шеффилда, Стросса или хотя бы Азимова они не знакомы, и противоречивые указания на отдаленность мест действия от Солнечной системы (до Глории, что в системе 3 Скорпиона, по версии Нивена и Бенфорда то несколько десятков световых лет, то пятьсот с хвостом) им говорят не больше, чем Дэмьену Линделофу, заставившему экипаж своего “Прометея” припереться в гости к Инженерам “в другую галактическую систему”.

Впрочем, Чашу Небес, Корабль-звезду и теперь Глориаль все же есть за что похвалить безоглядно: это если и не наиболее масштабный цикл современной англосферной космофантастики, то самый олдскульный — невзирая на многочисленные недостатки и огрехи редактуры, он безошибочно, с первой же главы, вселяет то самое пронзительное очарование чуда, каким пленяли Галактическая Федерация, Мир-Кольцо, Империя Человека из мошкитского цикла, Орбитсвилль или Теплица.

Одним словом, Нивен, Бенфорд и их заботливо перечисленные в посвящениях к Глориали помощники, каждому из которых либо за восемьдесят, либо хорошо под восемьдесят, старательно обрызгали себя репеллентом от воинов социальной справедливости и Грустных Щенков, а потом, не стесняясь своей устаревающей белой мужской гетеросексуальности, принесли читателю в сложенных небесной чашей ладонях выжимку любимых космооперных концепций старомодного двадцатого века.

Ограничься они этим, такое решение было бы ностальгически приятно, но недостаточно для высокой оценки цикла, поскольку на его сквозную вычитку бюджета издательства явно не хватило. Попадаются вовсе необъяснимые ретконы: почему экипаж “Искательницы” повергло в растерянность присутствие диафанов на звезде Чаши, ведь, рассуждая логически, они имели бы все основания полагать, что Струя артефакта управляется формами плазменной жизни, аналогичными обитателям поверхности Солнца… и их собственной таранной ловушки? В другом месте авторы уведомляют нас, что земной звездолет на крейсерской скорости 0.2с движется в семьсот пятьдесят раз быстрее, чем нужно, чтобы вырваться из Галактики. Увы, термоядерный ионоточник с ловушкой Буссарда классической конструкции, работающий на реакции синтеза p + 11B → 3α + 8.7 MeV, теоретически способен разогнаться лишь до 0.04с, а в окрестностях Солнечной системы четвертая космическая скорость (убегания из Галактики) составляет 490–590 км/с (около 0.002c), то есть “Искательница солнц” превысит ее в лучшем случае двадцатикратно.

Вы можете не рассчитывать и на рациональность поведения человеческих персонажей (особенно тревожит интеллектуальное развитие старшего помощника и по совместительству любовницы капитана Редвинга, Вивьен Амадзи). Но как только дело доходит до Целей Полета, новых аванпостов человека в Галактике, то и Чаша Небес, и двойная система Глории исподволь шокируют, часто восхищают и неизменно стимулируют вкусовые рецепторы инаковости. А лишь “Искательнице солнц” из всех ковчегов поколений, отправленных с Земли, повезло столкнуться с высокоразвитой инопланетной цивилизацией.

Антология иномирских разумов и философий традиционно для коллабораций Нивена заслуживает переплета с драгоценностями, если даже переплет этот из человеческой кожи или ткани для красных рубашек (а краснорубашечников в Глориали минимум полдюжины, что для нарочито медленной философской книги много).

Способность открывать подсознание по своему желанию, уверены чужаки Чаши и Глории, ключевая для формирования устойчивого долгоживущего общества. Такой не наделен приматский вид, лишенный естественного устрашающего оружия и стремительно, по меркам эволюционной истории, выработавший мозги достаточно крупные, чтобы расколоть атом и направиться к звездам.

— Насколько я понимаю, вы развились в ходе наземной эволюции приматов, существ, которых вы именуете обезьянами. Если бы обезьяны по какой-то случайности лишились рук — и в некотором смысле восторжествовала моральность, — то и ныне оставались бы философами, рассуждая в расплывчатых категориях абстрактной мудрости. А отступление — просто чтобы посмотреть, например? — в моря лишило бы вас способности обрушивать катаклизмическую мощь своего разума на тело планеты. Вместо этого вы бы, подобно морским свиньям, жили и блуждали бездомными по воле ветров и океанских течений вокруг мира. Разумными, спору нет. Но вечно одинокими и любознательными наблюдателями неопознанных обломков, например, таких, как посланный к вашей планете корабль нашей цивилизации, чудесным образом падающий сквозь вечное сияние океанской голубизны… Этот маршрут, быть может, привёл вас к заслуженному искуплению, преобразил бы в окончательную форму человека. Возможно, подобная трансформация навлекла бы на вас то ощущение невинности, какое утрачивается с концом детства. Вы, быть может, стали бы изучать другие разумные формы своей планеты, познали бы лучше многие иные живые виды. И всё это — не имея доступа к безграничной власти и стремлению вредить, которым вы знамениты. Задумайтесь, и, возможно, проникнетесь хотя бы мимолётным предвкушением: настанет день, и, вполне вероятно, морские свиньи заговорят с нами, глорианцами. В таком случае можно будет констатировать, что это мы помогли вам разъять великое одиночество, столь часто превращавшее человека в источник зла и ужаса даже для него самого.

И под конец вам, возможно, самим искренне захочется вышвырнуть прочь из системы Эксельсии незваных человеческих гостей, словно киплингова Томлинсона за врата Неба и Ада.

Не дух ты, не гном ты, не книга, не зверь,

— вещал преисподней Князь, —

И облик земной опять обрети

— греховную ипостась.

Вот только сделать это будет не очень-то просто: следом за “Искательницей солнц” к системе Глории подлетает Чаша Небес, и если в нее запустить миниатюрную черную дыру, кто-то — например, далекие потомки цивилизации, населявшей Землю до развития млекопитающих — может принять такой жест за тяжкое личное оскорбление.

Планы, принимаемые быстро и интуитивно, под диктовку подсознания-трикстера, скорее всего окажутся уязвимы: тому порукой великое множество проектов человечества, от битвы при Чанпине до старосоветской лунной программы.

Планы, составляемые аккуратно и исчерпывающим образом, подведут наверняка. В особенности там, где поле Хиггса метастабильно и лишь застревает в космических жерновах, исписанных вопросами Небу о статистической надежности гравитации.

LoadedDice