To seize the Bowl by the edges

Ларри Нивен, Грегори Бенфорд, Корабль-звезда (Shipstar, 2014).

Перенесено с безвременно почившего Scriptogr.am, расширено по сравнению с отзывом на Фантлабе.

В этом продолжении Чаши небес (Bowl of Heaven) Нивен и Бенфорд проделали неплохую работу над ошибками. Ясное дело, сквозной редактуры дилогия не видела, поэтому некоторые ляпы таки выжили при подготовке второй книги: например, офицер Карл кое-где превращается в Курта (видимо, чтобы еще сильнее подчеркнуть его арийские корни как подданного Великогермании), а с его напарником, индийцем Джамбудвипой по прозвищу Джем, происходит еще более кафкианская метаморфоза: в одном эпизоде он… становится женщиной. Урок молодым талантливым авторам: не выбирайте гендерно-нейтральные на свой слух иноязычные имена, если не знаете, как с ними правильно работать.

В неразрывном виде, как один толстенный роман, дилогия выглядела бы убедительней; впрочем, есть задел на третью книгу, так что, как знать, не исключено явление омнибуса.

Корабль-звезда продолжает начатый в первом томе мастер-класс по астроинженерной демиургии и ксенопсихологии; надо отметить, ритм выдержан безукоризненно даже при синкопах. Довольно крепко сработаны иллюстрации; авторы отмечают, что работа над циклом начиналась с подготовки рисунков, а не наоборот.

Выстрел из Ламбда-Пушки вызывает некоторые сомнения своей фэнтезийностью; впрочем, подлинно древняя цивилизация, действующая на масштабах геологической истории, вполне способна осилить и такую вот портативную пукалку. В конце концов, человечеству на Земле потребовалось немногим более шести тысяч лет, чтобы от глиняных табличек перейти к сенсорам гравитационных волн на куполе антарктического ледового щита.

Именно на гравитационных волнах, кстати, основано данное в романе объяснение парадокса Ферми. Без подхода к этому снаряду тоже не обходится ни одна уважающая себя космоопера; дилогия о Чаше же выполнена с истинно левиафанским размахом, и зеркалирующий 38-ю гл. Книги Иова монолог в конце романа это лишь подчеркивает (перевод мой).

Она ощутила внезапное вторжение тревожной ноты в свой разум — вмешались Ледоразумы. Диафаны сейчас обращаются к тем, кто допустил эту глубокую оплошность. Ты тоже услышишь их слова. Новый, раскатистый, мрачный голос: слова не произносились, а скорее разворачивались в ее сознании.

Кто это вред чинит владениям нашим, должным знанием не обладая? Ведомы ли вам переменчивые законы течений жизни?

Где были вы, когда обрела форму великая Чаша?

Можете ли вы возвысить голоса свои к звездным облакам?

Незримые поля подотчетны ли вам?

Способны ли тела ваши полыхать, аки гневные солнца?

Разве давали вы когда приказания мимопролетным звездам или указывали заре место ее?

Во власти ль вашей охватить Чашу за края и вытряхнуть из нее нечестивцев?

Странствовали ль вы по глубинам жара, по тайным проходам хрупкой ночи?

Входили ль вы в хранилища Ледоразумов, дабы найти там предания своего далекого прошлого?

Проницают ли умы ваши край времен необозримых?

Одинаковые ответы ваши на все эти вопросы оправданием не станут, коль посягнули вы на машины темных чудес.

Камешками в огород религии, масскультуры и отпрысков их династического брака цикл вообще изобилует; ничего удивительного, написан-то он двумя технократами старой закваски, которые хорошо себе представляют сценарии выживания человечества и угол атаки стреляющих палок на пятое колесо в телеге цивилизации.

Мемор припомнилось, как некогда Чаша посещала миры, на поверхности которых обитали существа, подобные блинчикам или замысловато извивающимся ленточкам. Древние прозвали их Философами, ибо устройство тел не позволяло им в должной мере использовать орудия труда. Философская фауна отличалась, однако, большой общительностью и разработала грандиозные теории мироустройства, граничащие с теологическими. Мемор их философию считала попыткой слепца нашарить в темной комнате невиданного дотоле черного зверя. Там, где философия сливалась с теологией, черные звери вообще не водились, но, несмотря на это, поиск их не прекращался.

Прогулка по внешней стороне Чаши, пожалуй, кинематографичнее полетов через Струю, исходящую от местного солнца. В целом дилогия с легкостью освоила бы бюджет Аватара, притом с куда большей пользой для просвещения умов. Саундтрек уже подготовила Хэзер Мичел:

Правда, сейчас такая НФ явно не в моде (а о русском секторе рынка и говорить нечего).

Квест по Чаше, местами похожий на путешествие тараканов вокруг стакана (размах артефакта таков, что даже попытка перекрикиваться по сигнальному лазеру на ободке с донышком сопряжена с задержками в несколько минут), продолжится, особенно интересны эпизоды, где действие происходит на внешней, скрытой от света Викрамасингх поверхности артефакта. Пока две разлученных половинки земной экспедиции, заплутав в Чаше, пытаются ускользнуть от Птиц, уже превративших город местных котов-ополченцев в подобие Бельзена и Майданека, Редвинг и его команда на Искательнице солнц ломают головы над выбором: продолжать ли маневры над Чашей, надеясь таки вызволить товарищей, ударить по артефакту всей доступной кораблю силой или, наплевав на взаимовыручку, возвращаться на дорогу к Глории при угрожающей нехватке топлива и провианта? Но вполне возможно, что эта альтернатива не троичная, и треск новых ветвей дерева решений под грузом Ламбдеанской Пушки вынудит вмешаться силу, немногим уступающую той, что говорила с Иовом из бури. Жаль только, что под горячую руку авторов при сем попала довольно милая блондинка Конвей. Спойлер: если вы читали Глубину в небе Вернора Винджа, в частности главы, следующие за разрешением Карибского кризиса по-арахнидски, то хорошо подготовлены к восприятию финальных сцен Корабля-звезды.

Объективно Корабль-звезда (как и Чаша небес) выступал в год публикации сильным претендентом на Хьюго или Локус, но после Великого наступления феминисток на SFWA и старую гвардию это было бы неполиткорректно. Да и ценность премии Хьюго после флэшмоба имени Щенков близка нулевой.

Владеющие английским могут прояснить для себя основы сюжетной заклепкометрии из этой двухчастной пресс-конференции авторов.

LoadedDice