The greatest equalizer
Джордж Зебровски, Чарльз Пеллегрино, Звезда-убийца (The Killing Star, 1995)
Трудно шокировать читателя сильнее, нежели детально прописанным уничтожением Земли и почти всех колоний человечества в Солнечной системе на первых же страницах вашей работы. Если вы претендуете на классификатор “твердой НФ ближнего прицела”, какими инструментами после этого саспенс-то дальше нагнетать?
Такие игры Немезиды могут быть наиболее вероятными статистически, однако, выражаясь словами бортинженера Краснарова из Блуждающей звезды Майкла Флинна, “насколько сильно нужно отстать изначально, прежде чем ты позволишь себе сдаться?” Что, если соперник уже пересек половину континента, а вы еще из стартовых колодок не привстали? Если кинетическое оружие обрушится на голову параноидального любителя астрономии еще прежде, чем мог бы он занести палец над ярлычком приложения “небесной стражи” в каталоге Google Play?
Нифига себе басню сократили, скажете, вероятно, вы. И будете правы. Иган в Диаспоре отводит первую треть книги под описание постсингулярной утопии (как он ее понимает), у Лю Цысиня в цикле В память о прошлом Земли мрачный результат прогрессирующей прополки Эдемского сада достигается ко второй половине третьего романа; что же до более милосердных к мясному человечеству произведений, то там даже сама формулировка экзистенциальной угрозы трудноразличима на пышном гобелене, достойном украшать гостиную миллиардера из какой-нибудь мыльной оперы “момента однополярности” навроде Династии. Вероятно, потому они и читаются, как правило, с бóльшим интересом, нежели глубоко пессимистичная сверхтвердая фантастика; я не люблю постапокалиптику и предпочитаю ей хоуппанк. И, к счастью (во всех смыслах), идеальный перевертыш истории геноцида из Звезды-убийцы в хоуппанке есть: это Удар ступнёй Нивена и Пурнелла.
Но Звезду-убийцу вообще-то не назовешь в полном смысле художественным произведением: не отпускает ощущение, что это слегка отредактированный для лучшей расходимости (не берусь судить, помогла ли такая мера в 1995-м, а в наши дни роман прочно забыт) научно-популярный трактат или сборник беллетризованных статей вроде Космического оружия: дилеммы безопасности, в доступной широким пользовательским массам форме освещающий проблему Великого Фильтра. Он же — парадокс Ферми, или, на командирский лад времен мировых войн, “ну и где, блять, они все, когда косинус уже достигает трехсот?!”
Дата публикации романа наглядно демонстрирует, что в своей гипотезе Темного леса, как и во многих иных деталях сеттинга Задачи трех тел, Лю не был первопроходцем. Особенно убеждает в этом приводимое в Звезде-убийце сравнение Вселенной с ночным Центральным парком Нью-Йорка, только без полицейских, ворот, через которые можно найти выход, и перспективы рассвета.
Вообразите себя на прогулке по Манхэттену где-нибудь к северу от 68-й улицы, в глубине Центрального парка, в поздний час ночи. Было бы приятно, конечно, встретить тут кого-нибудь из друзей, но вы понимаете, что в парке ночью опасно. Вылезают монстры. Всегда активны мощные подповерхностные течения наркотраффика, ограблений… периодически случаются убийства.
Нелегко отличить хороших ребят от плохих. Одеваются схоже, оружие напоказ не выставляют. Единственное отличие заключено в их намерениях, а читать мысли вам не под силу.
Если задержаться во мраке на достаточно продолжительное время, можно услышать далекий крик или наткнуться на мертвое тело. Как выжить в эту ночь? Последнее, чего вам бы хотелось, это завопить: Я ЗДЕСЬ! Следующее по неприятности переживание? Услышать в ответ чей-то крик: Я ДРУГ!
Вы бы порадовались, отыщи вы полицейского или выход из парка. Но шуметь не хочется, не хочется и выходить на свет, где вас могут заметить, да и в любом случае тяжело отыскать полицейского или выход из парка, не обнаруживая себя. Самый безопасный вариант вот какой: засесть в укромном местечке и дождаться рассвета, а потом спокойно покинуть парк.
Имеются, конечно, некоторые очевидные различия между Центральным парком и Вселенной.
Полиция не предусмотрена.
Выхода нет.
А ночь никогда не закончится.
Если Звезду-убийцу когда-нибудь издадут на русском, некоторым рунетовским фанатам Лю придется задаться раздосадованным вопросом, а добавил ли он вообще что-то существенное к ее сюжету, ведь у Зебровски с Пеллегрино предусмотрено (хотя и не объяснено) даже отличие скорости света от известной нам.
Правда, мы это уже видели в паре Уоттс-Шрёдер, но там влияние канадского футуролога хотя бы прямо признаётся в авторском комментарии к Ложной слепоте.
Трехсотлетняя годовщина независимости США — довольно популярный в прошлом рубеж катастроф, тут прежде всего вспоминается восхитительно ехидная повесть Холдемана. У Пеллегрино и Зебровски незваные гости преподнесли человечеству особенно мерзкий презент — великий уравнитель обитателей темного леса Галактики и тех, кто в этот лес амбициозно сунется, размахивая широкополосным радиофакелом и знаменем Объединенной Федерации Планет. Для противодействия ему такой сверхспособности, как деньги, недостаточно; потребуется что-нибудь калибра дзен-пушки, а самурайская этика на техноутопической Земле 2076 года, кажется, не в почете.
Три закона эволюции разумных видов Зебровски и Пеллегрино представляются менее уязвимыми для критики и лайфхаков, чем три закона робототехники Азимова, так что лучше бы Человеку интегрировать их в молитвы агностиков, мотивирующие хранить порох сухим при взгляде на небо, пока мы еще не выбрались с родоначальной планеты:
1. Инопланетяне будут считать своё выживание более приоритетным, чем наше.
2. Жалостливым и нытикам не пробиться в вожаки стаи.
3. Инопланетяне будут предполагать, что к любой разумной расе применимы постулаты 1 и 2.
Даже революционные разработки вроде “абсорберных” антибомб, каким-то образом превращающих энергию вражеского оружия (а также лучистую звездную) в материю, и кораблей класса “Валькирия” не гарантируют выживания остаткам человечества: флот зачистки, явившийся следом, решительно настроен смести в мусорную корзину галактической истории всех, кроме тех, кто успел транзитом через Вальгаллу свалить на звезды (как и в Акселерандо, предпочтительны коричневые карлики, они дольше горят и не так сильно отсвечивают), клонов Иисуса и Будды,
а также домашнего динозавра по кличке Крайтон.
Поставить книге высший балл не позволяет, пожалуй, ощутимое расчеперивание сюжетных линий ближе к финалу: роман завершается фактически на полуслове-клиффхэнгере, и весьма досадно, что у него есть только хронологический приквел, показывающий земную цивилизацию во дни славы ее (порой такие же смертоносные для соседей), а не сиквел, какой бы, возможно, дал ответ на озвученную “выжившими с подводной лодки” проблему физиологии Врага и прояснил причину его собственного порабощения. Если ограничиваться только информацией из Звезды-убийцы, то представить себе расу-инициатора Зачистки безжалостными технологическими властителями Рукава Ориона сложновато: первоначальная среда их обитания, мягко говоря, не очень благоприятна как для хайтека, так и для занятий астрофизикой вообще.
На пятом месяце федерально-имперской спецаберрации обрело популярность сравнение экономик высоких срачащихся сторон с “Титаником”, чья команда оживленно повествует пассажирам из рубки, сколь серьезно пострадал при столкновении айсберг. Пожалуй, чем-то и логично последней паре земного человечества развлекаться виртуальной симуляцией “Титаника” — причем еще за два года до того, как такие отсылки стали бы мейнстримом.
Правда, и в нее заползет червячок эдипова комплекса: режиссер симулятора не так обленился, как Джеймс Кэмерон после вскрытия ящика Пандоры, и меньше грустит о матери, чем бортинженер корабля бессмертных дураков или домашний роботенок Стэнли Кубрика.
Между прочим, если вам покажется, что дизайн земных кораблей из Аватара, оборудованных челноками класса “Валькирия”, подозрительно сходен с разработкой Пеллегрино и Зебровски, лучше не сдерживайте подозрения, а просто взгляните на обложку другой книги этого условного цикла.
