By announcing a star down

Майкл Флинн, Огненная звезда (Firestar, 1996)

Не пыльная работа —
За звездами охота,
А если точней — наблюденье
И запись об их паденье.

Положим, одна упала,
Но просто отметить — мало.
Я должен сказать, однако,
Какого она Зодиака.

Роберт Фрост, Пять ноктюрнов

Не зная, что по внутренней хронологии вселенной Спирального Рукава это дальний приквел сказания о Гончей Ардри, арфистке, человеке со шрамом и Тенях Имени, вы никогда не догадаетесь, как далеко от Клантомпсон-холла, Иеговы или Периферии начиналась та сага.

Даже спустя много лет Мариса ван Хёйтен помнит этот день, 10 августа 1972 года, с такой чёткостью, словно тогда и началась ее настоящая жизнь. День, когда у неё внутри, подобно язычку пламени, загорелось — впервые в жизни — чувство уверенности и цели. День, когда огромный метеорит прочертил небо над национальным парком Гранд-Титон, а наследница бизнес-империи, будто наяву, увидела мысленным взором потенциальные последствия столкновения с Землёй и дала себе слово навсегда исключить опасность гибели человечества под ударом камня, вылетевшего из космической пращи.

Теперь, спустя почти три десятилетия нашего минувшего будущего, она готовится запустить проект «Прометей» и вдохнуть новую жизнь в космическую программу США. Неуклонное падение уровня школьного образования, Рождественская Рецессия и утрата публикой интереса к космосу — меньшие из трудностей, какие проявились на пути Марисы.

Кольца в Карибском море, Гудзоновом заливе, Японском море, Аральском. Большие кольца, маленькие, они усеивали глобус, придавая ему сходство с поверхностью лужи под ливневым дождём, и она лежала по ночам в холодном поту, взирая на ночной небосклон. Еженедельно в верхние слои атмосферы вонзается метеор, обладающий энергией бомбы, сброшенной на Хиросиму. И это ведь только маленькие, те, которые не пройдут ниже. Папа остался равнодушен, и даже Дедуля ограничился неодобрительным хмыканьем. Она пыталась объяснить. Она-то думала, что Дедуля, из всех людей, будет расположен её выслушать, но ему не было дела ни до чего, кроме приумножения активов. Страусиная позиция. В ту пору она прониклась пониманием, что никто не станет её слушать, никто никогда не прислушается, и если хочешь что-нибудь сделать, придётся тебе держать язык за зубами и работать над этой задачей полностью самостоятельно.

Возможно, стоило уделить немного меньше времени попыткам бутстрапа школьного образования и немного больше — личной жизни, включая постельную.

Я пылко ненавижу произведения, связанные со школами, вузами и прочими камерами хранения детей, поэтому с превеликим трудом продирался через главы, действие которых происходит в Уизерспунской средней школе рубежа тысячелетий, глубоко в придонных слоях (или у чёрных курильщиков марихуаны) великого американского субурбистана: именно в них меньше всего от фантастики ближнего прицела, именно там сильнее всего ощущался тошнотный запашок элитного одеколона Блэйка Кэррингтона, умышленно пролитого на тряпку у классной доски Сильвии Баррет. Если не хотите утратить интереса к этому огромному роману преждевременно, вы предупреждены, что его сквозной мотив иногда подскакивает фортиссимо мыльной оперы с учителем английского Барри Фастом на посту примо уомо, да и выпивоха-астронавт Нед Дюбуа, потрахивая между делом встречных-поперечных, с ослиным упрямством ломится обратно в семью к своей бывшей, которая никак в толк не возьмет, что он забыл там, где зажигаются звезды: ей-то надо лишь, чтобы он не подвергал себя риску в том единственном деле, для какого приспособлен идеально.

Индивидуальные судьбы не поддаются прогнозированию средствами психоистории либо клиологии, но что, если на содержании у Марисы есть консалтинговая контора, способная и на такое? «Детвейлер» редко ошибается еще с тех пор, как получила политическое убежище в «Ван Хёйтен Индастриз» при эмиграции из страны слепых. Правда, Мариса ван Хёйтен не отдает себе отчёт в том, что ею, железной леди транснационального пантеонообразного холдинга, самой завидной холостячкой США и гроссмейстером трехмерных орбитальных шахмат, в свою очередь, манипулируют закулисные заговорщики. Для эффективности клиологических вмешательств это, разумеется, нежелательно…

Но и без того флинновская Женщина, Которая Продала Луну, вызывает непроизвольное желание поискать и зафрендить ее в Facebook или Tinder: расхождения с нашим вариантом реальности, подобно расстояниям между небесными телами в оррерии Солнечной системы, то умаляются, то увеличиваются, однако всегда остаются в пределах рыночного потенциала. Разве что проводные телефоны сменились мобильными, борьба за спасение Земли от изменений климата и социального неравенства перешла в стадию экомедицинского терроризма, «О, мой Боинг», видимо, уже необратимо отвалился от Космической гонки 2.0 и рискует проследовать по стопам «Макдака», а отношения России с глобальным Западом испортились так, что ни один успешный рейс «Прогресса» к МКС (= «Планки» к «Миру» в мире тетралогии) не прокачает рейтинги либерально-реформаторской оппозиции из числа еврооптимистов выше уровня тюремной койки Улюкаева или Навального.

Эти изменения исторической последовательности могут быть неприятны, восхитительны или просто колоритны (глава, посвященная миссии морпехов США на войне в альтернативной Македонии, вызовет физиологическое омерзение у любого, кто знаком не только с натовской версией истории балканских войн 1990-х). Но все они бледнеют и отступают перед ужасом, который охватывает Лунную Хозяйку при взгляде в пылающее равнодушными звездами ночное (а иногда и дневное) небо.

Огненная точка в небе, размером с канцелярскую кнопку, разрастается, становится ярче, ионизирует воздух, пока фиолетовое пламя не растягивается от горизонта до горизонта. Выброс мегатонной энергии обращает моря в кипяток, континенты суши взлетают в небо. А потом на тех, кто выживет, если вообще кто-нибудь выживет, рушится бесконечный дождь, опускается тьма; ни одно растение не прорастёт, ни один огонёк не согреет. Они дрожат, ютятся, тянутся сквозь ночь в поисках человеческих рук, тепло медленно утекает из костей, пока…

Пока она не просыпается, по-прежнему дрожа в ночи, и под влиянием сна бросается в обсерваторию проверить, всё ли на месте, не расползается ли уже по небосводу дымный шлейф.

LoadedDice