From cradle to New Wave
У меня довольно занятные взаимоотношения с авторами Новой Волны: чем более солидный промежуток времени отделяет меня от их работ, тем лучшего я мнения об этих произведениях. И напротив, чем ближе к современности продвигаются претенциозные заявления беженцев из пресловутого “фантгетто” в социальные службы экстрамуроса, тем неприятнее эти документы листать. Типичен случай Муркока. Продуктивность его подлинно фантастическая (с приходом нового тысячелетия темпы, впрочем, прогнозируемо снизились от забронзовения в патриарха), но пишет он довольно неряшливо, сравнения с Харрисоном или Бэнксом не выдерживает. Причины неудачных миссий навылет в ближнем космосе ищет у кого угодно, кроме себя, а лучшей обороной от критиков почитает задиристые выпады:
Те, кто меня не читают, воспринимают меня как автора НФ — безумие какое-то. С научной фантастикой у меня отношения не сложились. Я её недолюбливаю как форму, я считаю её фундаментально идиотской. Ну, вы знаете: Ларри Нивен, Артур Кларк, Айзек Азимов— вот такую НФ я считаю глупой… Если посмотрите на серию “Аспекты фэнтези”, которой я занимался для “Science Fantasy”, и на мои рецензии того периода, то поймёте, что я уже был весьма аналитичен: я разбирал по косточкам материал, личности авторов, читателей и так далее. В известном смысле ”Се человек” — анализ персонажа, идентичного типичному подавленному фэну. И, вероятно, тем он привлекателен. Я делаю такой вывод по письмам от людей, которые в жизни не очень счастливы и усматривают там некоторое отражение своих собственных жизней.
Конечно, не все произведения авторов НВ демонстрируют столь радикальный разрыв с материнской жилой, как чудовищно скучная гомоэротика Дилэни или снобистские диатрибы Бестера научной фантастике с должности редактора обреченного Holiday. Но почти всегда (исключение составляет лишь кефаучийская трилогия Майкла Джона Харрисона) моя субъективная оценка мейнстримных работ стремительно улетает к плинтусу и просит похоронить ее для надежности в пристенке.
Харрисон в интервью Strange Horizons от 2003 года дает своей позиции следующее предсказуемо натянутое обоснование:
Мое отношение к эскапистской литературе слегка смягчилось за годы, но принципиальных изменений не претерпело. Мне кажется, что ее бесчестно читать ради одного лишь побега от реальности. Повзрослев, нужно начинать читать с иными целями. Взаимоотношения с литературой не должны сводиться к простому развлечению. Если пробовать ее читать ради побега, то никогда так и не попробуешь изменить свою жизнь или чью-либо еще. Это как минимум политически бесплодный поступок. Избыточное употребление фантастики позволяет людям избегать знания о том, что они живут на самом деле. (По правде говоря, различные приемы избегания, разные формы фэнтези, мне видятся самостоятельным проявлением скверной политики, политики по умолчанию наших дней, посредством которой поддерживаются наши западные иллюзии свободы и выбора.)
Ну что ж, в пору пандемии карантинов отмеченные Харрисоном иллюзии наверняка развеялись, особенно в Брекзитании. Однако, положа руку на сердце, не эта ли агрессивная тактика нововолнистов в бессмысленном сражении с собственной юностью, чем-то родственная неустанным раздраженным поискам главного противника НАТО в промежутках между холодными мировыми войнами, привела спустя десятки лет к тому, что на поле битвы проклюнулись кариозные зубы дракона, глобальное похолодание непринужденно сменилось глобальным потеплением, и англосферную НФ/Ф захлестывает “культура отмены” с диктатом воинствующих прогрессивистских меньшинств? Муркок-то в Завтраке на руинах еще в 1972-м предложил единственный гарантированный способ пролезть в игольное ушко постколониального ригоризма— сбросить белую кожу и облачиться в черную, отдав старую таинственному незнакомцу-гомосексуалисту. Тогда это казалось откровенно гротескной аллегорией.
Если мятущийся недогерой так и зависнет в трансе между шагами сороконожки, в которую Владыка Хаоса превратил его любовницу, то сюжет героя сам подберет кандидатов, чуждых избыточной рефлексии.
И для них моргенштерн уже не будет прежде всего названием средневекового оружия, а обязательной приметой женской внешности станет подчеркнутое равнодушие к косметике и фигуре — от колыбели до могилы, не вылезая из квартиры.
LoadedDice
