The naked conductor

М. Джон Харрисон, Устройство с Центавра (The Centauri Device, 1974)

Это самая короткая работа Харрисона в его НФ-ипостаси и единственная, безоговорочно достойная считаться шедевром в своем роде; впрочем, ее зачисление в серию SF Masterworks от Gollancz служит тому надежным индикатором даже в эпоху, когда около трети номинаций на “Хьюго” не находят обладателей стараниями идиотов-догхантеров. Устройство с Центавра, написанное на пике Новой Волны, служит точкой сборки большинства более поздних книг Харрисона, от Бури крыльев до трилогии Кефаучи, переведенной недавно на русский. Тут присутствуют все характерные для его личности и творчества мотивы, от насекомоподобных инопланетных захватчиков, парящих в космической пустоте на хрупких крыльях безумия, до карликов-сорвиголов, от безнадежно надломленных судьбой и роковым партнером женщин до реактивных пистолетов Чемберса в дамских сумочках, от теневых операторов и меняющих владельца чужацких кораблей до зон нестабильного покрытия реальности в виду танцзала на краю Времени. Правда, в отличие от уже известных русскому читателю книг, здесь баланс психических расстройств, агрессивно-болезненного секса, космической политики и гонки за инопланетными макгаффинами выверен до последнего десятичного знака в координатах последнего убежища от термоядерной войны под вонючими топями проклятого мира.

Сам Харрисон считает эту книгу убогой и демонстративно морщится на публику всякий раз при ее упоминании, сетуя, что куда более достойные уважения его работы подолгу не перепечатываются, а Устройство с Центавра, которому Gollancz своевольно подарило известность, продолжает исправно пускать пузыри над смутным болотом современной фантастики. Ну ладно, с болотом я малость загнул: Харрисон не такой скептик (чтоб не сказать, сноб) относительно состояния нынешней англосферной НФ, как, скажем, Прист. Но не думаю, что россыпь премий за маловразумительные, зато политкорректные произведения вроде хронооперных талмудов Конни Уиллис его сильно радует, если учесть, что он сам первой серьезной награды ждал аж до Света, а уже третья книга трилогии Кефаучи никаких премий не удостоилась, хотя именно она стягивает первые две, с их неустранимыми багами разработки, в плотное полотно и выводит весь цикл на обособленное место в континууме новой космооперы.

Отчетливо видна преемственность с работами Бестера (впрочем, отсылки к Моя цель — звезды разбросаны по всей фантастике Харрисона), а также точки передачи эстафетной палочки Бэнксу, который впоследствии отблагодарил Майки лаконично восторженным отзывом на обложке Света:

Свет ослепителен.

Основная заслуга Харрисона перед жанром тут в том, что Устройство с Центавра вводит в космооперу законченного недогероя (не путать с антигероем). В полной мере первопроходцем Харрисон не стал: такого же ограниченного остолопа посылал в космопроходцы Бестер, пока его Гулливер Фойл не превратился сперва в тигра, а затем в графа Монте-Кристо. Устройство с Центавра ведет по иной дорожке этой развилки и решает судьбы мира иначе, отвечая на вопрос, что случилось бы, не претерпи среднестатистический космолетчик такой трансформации. И отвечает не шепотом, а грохотом взрыва.

Нельзя сказать, что никаких перемен в жизни капитана Трака не происходило вовсе. Отнюдь. Он достиг немалого: из героинового толкача стал героем революции, из бездомного побирушки — пилотом собственного грузовика, из сына космопортовой шлюхи, никогда не знавшего свою мать в лицо — другом последнего из великих рокеров Галактики. Но вы же сами понимаете, как много это значит — и как мало, когда над спинами ползущих к пропасти леммингов, по привычке именующих себя евреями и арабами, свистят парфянские стрелы бесчисленных жертв центаврийского геноцида? Ведь инопланетяне с Центавра, такое впечатление, добровольно проиграли войну, которую способны были выиграть, решительным броском сметя с доски все фигуры, кроме голубя мира.

Но в том-то и беда Трака, что на одном с ним трамвае в ночную тьму едет кондуктор. И бежать в голом виде под вагоном этому проводнику не с руки: слишком заметны станут окошки в задних проходах души.

LoadedDice