The Xistem of the World
— Непохожи они на письмена.
— И клинопись не похожа, если ты с ней не знаком, — сказал Начо. — И китайские идеограммы. И огамические письмена древних кельтов. Я не лингвист…
— Прошу это отметить, — сухо проговорил Краснаров.
— …но я и не слепец! Мне кажется, каждый из этих четырёх кластеров представляет собой определённую идеограмму.
Краснаров расхохотался.
— Думаешь, сюда китайцы наведывались? А какие именно китайцы? Тайвань? Сычуань? Гуандунская республика? Какому военному лидеру по силам подобная экспедиция?
— Я не утверждал, что это китайские иероглифы! — рявкнул Начо.
Майкл Флинн, Блуждающая звезда
По словам Си Цзиньпина Китай на новом этапе интенсивно формирует новую архитектонику развития, готов делиться своими результатами развития и опытом, будет рад видеть всех партнеров на борту быстро несущегося вперед «экспресса» китайского развития. Двери внешней открытости и дружественного сотрудничества Китая всегда будут открыты для всего мира. Впечатляет проницательное изложение Председателя Си о концепции китайской дипломатии. По его мнению, история человечества капризна, как погода: бывают и солнечные дни, порой и льет дождь, буйствуют метели.
Народная поговорка гласит: «Не забывай о делах прошлого, они — учитель дел будущих». Вот почему, когда совершенномудрый человек правит государством, он смотрит на то, что было в далекой древности, и применяет это к своему веку… За тридцать семь лет правления [Ши-хуана] во всем господствовала военная сила, была создана система управления и законы, распространившиеся и на правителей последующего времени… Добившись своей цели, он назвал себя первым властителем — Ши-хуаном…
… Из-за многих накопившихся в Цинь слабостей Поднебесная распалась, как обрушившаяся стена дома, рассыпалась, как разбитая черепица, и пусть имелись бы даже такие талантливые мужи, как Чжоу Дань, они все равно не смогли бы вновь показать свою доблесть.
Сыма Цянь, Исторические записки, гл. 6
Уже две с лишним тысячи лет в китайской истории сменяют друг друга циклы упадка и расцвета, наглядно иллюстрирующие принципы (нео)мальтузианской школы и клиодинамики в анализе исторических процессов. Современная социология связывает демографически-структурную теорию революций с именами Джека Голдстоуна, Петра Турчина и Сергея Нефёдова, однако фактически эту область еще до нашей эры пытался исследовать Цзя И (его произведение о причинах падения Цинь, Го Цинь лунь, полностью вошло в Исторические записки Сыма Цяня, благодаря чему и сохранилось), а при династии Цин — Хун Лянцзи.
Разумеется, в наши дни клиодинамика и факторный анализ истории не способны еще тягаться с психоисторией Азимова-Кингсбери или клиологией Флинна. Но о сравнительной успешности прогнозов, выдвигаемых клиодинамиками и какими-нибудь высокооплачиваемыми шарлатанами на прикорме у разведок “Пяти глаз”, вроде McKinsey или Bain, легко судить по работе Турчина 2010 года. Там дается предсказание о неуклонном нарастании политической нестабильности в мире, а особенно США и Великобритании, к 2020-м годам, способном наложиться на очень сильную рецессию; ожидались беспорядки и кризисные явления в экономике, сравнимые с сезоном революций конца 1960-х — начала 1970-х. Как видите, прогноз Турчина, над которым еще в начале века безжалостно измывались замшелые академические историки, выдержал проверку временем куда лучше, чем всякие “планы в области устойчивого развития”.
Когда китайское население подходило к стенкам экологической ниши, учащались проявления социальной нестабильности; постепенно продвигаясь от периферии к центру, они вступали в усиливающую интерференцию со встречными процессами деградации качества централизованного государственного управления. Наконец, Империя полностью теряла управляемость, Мандат Небес у нее отзывали, вспыхивала гражданская война. Паровой механизм Империи взрывался и разлетался на части.
Иногда, как в XIII веке, кризисную фазу дополнительно усугубляло нашествие иностранных захватчиков, хотя монгольская оккупация даже по средневековым меркам была явлением необычным: настолько колоссальным оказался разрыв в уровнях сложности обрушенной цивилизации и культуры захватчиков —монголы до Чингисхана не имели не то что централизованной власти, а даже письменности и системы налогового учета.
Около 9/10 населения Китая вырезáло друг друга, гибло от болезней и голода или даже сбегало из страны — это было сложно, учитывая сравнительную географическую изоляцию Поднебесной в древности и средневековье, но всё-таки возможно.
Демографическое давление падало; обломки Империи постепенно— этот процесс мог занять от силы десяток лет, как в начале Поздней Хань, или потребовать нескольких сотен лет, — коалесцировали обратно в единое целое, кто-то из военных вождей выходил победителем и основывал новую династию. Имперская идея, впервые одушевившая Левиафана при Цинь Шихуане, продолжала себя.
На определенном этапе случалось фундаментальное открытие, сдвигающее доменные стенки, наподобие селекции новых сортов риса с повышенной урожайностью или визита европейцев. Таким образом предельная ёмкость ниши постепенно возрастала; в эпохи Цинь и Хань паровой механизм Поднебесной дважды взрывался примерно на отметке в 60 млн человек, а ныне столько народу без труда наберется совокупно в двух-трех мегалополисах типа Чунцина, Шэньчжэня или Шанхая.
На стартующем XX съезде КПК должно быть окончательно оформлено “обнуление” сроков работы Си Цзиньпина, и династия Мао сменится династией Си. Так Pax Nipponica из сеттингов раннего киберпанка оказался оттеснен Pax Sinica, реализовавшимся в нашем варианте реальности.
Нынешнее китайское руководство уверено, что продвинутое госрегулирование и, в перспективе, программы социального кредита помогут окончательно разбить мальтузианскую спираль династических циклов, заменив ее новой системой китайского — и вместе с ним глобального — мира: Си-стемой, по Си Цзиньпину.
Удастся ли им это? Траектория построения в Китае общества “малого киберпанка” вместо “малого благоденствия” и тем паче “китайской мечты” сейчас кажется более реалистичной: достаточно взглянуть на людоедскую политику “нулевой терпимости” к карантиновирусу COVID-19, с редким упрямством проводимую “Винни-Пухом” уже более двух лет.
А вот принцип единства Китая для успеха программы строительства киберпанковского строя не обязателен.
Зато космическим программам человечества единый и сравнительно успешный Китай однозначно полезней раздробленного на зоны влияния. Рано или поздно Госдепартаменту США и неоконам лучше принять красную таблетку и сбавить пыл битвы с реальностью: старательно взводимая пружина ловушки Фукидида рискует больней ударить по ним самим.
Таковы уж парадоксы Иокасты в эпоху Pax Pandemica.
