Conquest of the past
Классик, а фактически создатель, пальповой американской НФ Джон Вуд Кэмпбелл-младший опубликовал почти все принесшие ему славу произведения к середине 1930-х, после чего практически забросил писательское ремесло, предпочтя этой деятельности редакторскую. Впоследствии Кэмпбелл стал фанатичным приверженцем хаббардовской дианетики, что окончательно похоронило его литературный талант. Однако мемориальная премия его имени вручалась регулярно даже после ЛГБТК-переворота в SFWA и охоты на Грустных Щенков, и лишь недавно ее приговорил к отмене скандал, учиненный Джанет Нг. Он случился в 2019-м, незадолго до пандемии карантиновируса. Следующие два года премия не присуждалась, так сказать, по гигиеническим соображениям. А совсем недавно, после кончины Джеймса Ганна, центр по изучению научной фантастики при университете Канзас-Сити подчинили факультету английской литературы, руководство которого тут же ликвидировало и ежегодную конференцию в память о Кэмпбелле, и саму награду.
Достаточно полистать пару-тройку произведений Кэмпбелла, чтобы понять: никакого иного приема, кроме яростного отторжения, в наши дни в англосфере его творчество просто не способно получить. Кажется логичным, что одновременно с этим снова заинтересовались работами Кэмпбелла в Федеральной Империи и Китае.
Для Кэмпбелла было характерно взрывоопасное сочетание новаторских идей с сексизмом (так, именно он навязал Тому Годвину отвратительное решение Неумолимых уравнений) и непоколебимой верой в евгенику. Многие предложенные им сюжетные ходы стали неотъемлемыми элементами SDK фантастики; скажем, именно Кэмпбелл первым описал в Самой могучей машине то, что сейчас называется “червоточиной” пространства-времени, а четырьмя годами ранее, на страницах Островов в космосе, ввел понятие гиперпространства. Благодаря этому их теперь можно употреблять раскавыченно, не ссылаясь на классика и шельмуя прочие неблаговидные, с точки зрения SJW, аспекты его личности и карьеры.
Но вспомните, что самый продуктивный период творчества Кэмпбелла пришелся на “интербеллум” — двадцатилетие между мировыми войнами, передышку, продолжительность которой с завидной точностью оценил фельдмаршал Фош.
Распад Венского миропорядка завершился, Версальскую систему банкротили Великая Депрессия в США и ракетный взлет нацистов к власти в Германии, никто еще не мог уверенно утверждать, какое именно состояние окажется следующим стабильным для международных отношений. Однако в обществе и, естественно, фантастике нарастали смутные подозрения, что куплена эта новая стабильность будет ценой кровопролития, сравнимого с гекатомбами Первой мировой или даже превосходящего их.
Так и вышло.
Так происходит и сейчас.
Нынешняя обстановка “мерцающей” Третьей мировой весьма напоминает годы активных публикаций Кэмпбелла, с естественной поправкой на технологический прогресс — прежде всего в сферах обработки и передачи информации, а также дешевого и доступного оружия избирательного поражения. Экономического эмулятора Третьей мировой войны— аферы с глобальными локдаунами— оказалось недостаточно, и было принято решение задействовать более традиционные инструменты. Вторжение Федеральной Империи в Квартал-95 окончательно обрушило Ялтинско-Потсдамскую модель мира, и без того подточенную сперва крушением Старосоветской России, а затем двумя десятилетиями кризиса идентичности на глобальном Севере после опухолевого перерождения США на выкате из террактов 11 сентября 2001 года.
Посмотрим, какие решения проблем глобальной социоэкономической неустойчивости описал расист, сексист и великий визионер Кэмпбелл в Состязании планет (1935)— новелле, включенной немного позднее как пролог в повесть Завоевание планет. Решения эти тяжело назвать привлекательными, но так же тяжело и отделаться от мысли, что за последние несколько лет, с момента, когда глобальный мир начал растрескиваться по линиям культурно-экономической тектоники, кэмпбелловские “дни минувшего будущего” заметно сблизились с нашим вариантом реальности.
Правда, эмиграция на Марс с дальнейшим построением технотронной меритократии пока еще столь же далека от воплощения, как в пору, когда над Фронтерой работал Льюис Шайнер, или в момент анонса Элоном Маском соответствующей программы SpaceX шесть лет назад. Но вот характеристики, данные у Кэмпбелла Соединенным Штатам, России и Европе накануне сползания земной цивилизации в карго-культистский неофеодализм, можно прямо сейчас с минимальными модификациями, без потери качества, вложить в уста Маска, Такера Карлсона или Дональда Трампа. Едва ли слушатели заметят подвох.
А что подумает в таком случае Генри Киссинджер, никто из присутствующих наверняка бы не узнал, потому что Генри Киссинджер человек очень воспитанный; не исключено также, что он читал в детстве Завоевание планет и, подобно межпланетному дипломату Монтгомери, рассчитывает на дальнейшее экспериментальное продление жизни сверх уже отработанного столетия.
Телевизоновости— интересный и высокоэффективный способ распространения информации, но среднестатистическому человеку часто бывает лень сесть перед телевизором и, к примеру, углубиться в трансляцию одного из пятнадцати пленарных дней очередного Международного планетологического конгресса, ну или просто времени не хватает. На этот Конгресс было отведено пятнадцать дней, и государства Земли готовились к ожесточённому сражению до последнего участника. Тем более ожесточённому, что промышленные комиссии опасались глубокой депрессии; они осознавали, что выбор им предоставляется между пятнадцатью миллионами безработных в Соединённых Штатах и пропорциональным количеством в других местах— или войной, которая сделает пятнадцать миллионов граждан Соединённых Штатов и пропорциональное количество в других местах непродуктивными пользователями, солдатами мировых армий. Падение доходностей также сулило большую войну. Потребителям нужен веский повод для резкого повышения цен на все товары. Отличным поводом станет война.
Затем, разумеется, по чистой случайности, в комиссиях по делам планет вызрела неподдельная вражда. Почти три столетия контроль и надзор за планетами фактически единолично осуществляла Межпланетная транспортная компания. Она стартовала с места в карьер, быстро скупила все прочие аналогичные фирмы, и с тех пор никто даже не пытался составить ей конкуренцию. Единственным правительственным органом на любой из планет был офис исполнительного директора Компании. Однако на Земле укреплялось убеждение, что некоторым государствам также целесообразно доверить часть контроля за планетами.
— А кто это сейчас выступать будет? — спросил Молокосос.
— Пуаро. Премьер Франции. Избран при поддержке сталеваров. Естественно, он сторонник войны. Во Франции интересы сталеваров распространяются на ракетостроение и авиацию.
— А кто следует за ним? Я его вообще не узнаю.
— Ох-хох! Сейчас будет фейерверк! Я так и знал. Терра, несомненно, испытает шок. Это Джон Монтгомери, земной президент Межпланетной. Таинственный Монтгомери! Всякий раз, как он показывается на публике, кого-нибудь сдувает с карты. И ты посмотри на делегатов! Дрожат, будто осиновые листья. Картрайт из “этих Соединённых” представляет металлургов и союзных им промышленников. Он теряется в догадках. Если выступит против Монтгомери, может потерять свою металлургию, а если нет, то, ну, рискует потерять работу. Металлурги в любой момент могут объявить “контрольный пересчёт” полученных им голосов, и, конечно, обнаружат фальсификации.
— А я-то, в наивности своей, полагал, что ещё уцелела какая-то добродетель в древней цитадели земной демократии.
— Как ни забавно, так думают многие. Клерки и прочие воображают, что их голоса до сих пор учитываются. Конечно, кое-какие— учитываются. Но все учтённые могут быть подсчитаны довольно быстро. Я слышал, металлурги собираются внедрить практику регистрации отпечатков пальцев у своих рабочих, чтобы в любой момент, если такое понадобится, проверять, кто и за кого голосовал.
— Тайное голосование? Да уж, ну и секретность!
— Бандюганы беспокоятся. Все делегаты вон как взбудоражены. Присутствие Монтгомери сулит им реальные трудности. Ты знаешь, что на планетах сейчас подлинно демократическое правительство, реализовано нечто вроде теоретических конструкций старых социалистов двадцатого века — а в России тогда пытались даже на практике. Но на планетах, по идее, голосуют внутри корпорации. А в действительности… бьюсь об заклад, ты увидишь. Конечно, их социализм существенно отличается от любых предложений двадцатого столетия. Можно сказать, начиналось всё так потому, что на Марсе изначально всем владела Межпланетная транспортная компания, и, разумеется, каждый иммигрант оплачивал перевозку, вкладываясь в её “акции”. Но… В общем, наверняка увидишь.
— Немедленную реакцию некоторых государств Земли, предъявлявших ранее свои права на планеты, спрогнозировать несложно: они пожелают объявить войну. Я согласен, — прибавил Монтгомери с горечью,— нынешняя экономическая обстановка вполне способствует таким желаниям. Однако я бы хотел сразу же указать вам на вопиющую абсурдность подобных действий. Марс недостаточно населён и экономически развит, чтобы с энтузиазмом принять такой вызов, но, полагаю, присутствующим следует напомнить, что все существующие корабли, способные к межпланетным перемещениям, перешли в полную и безраздельную собственность новообразованного Межпланетного Союза.
— О, не сомневаюсь, вам под силу построить корабли и атаковать нас в течение двух-трёх лет. Но чего же вы этим достигнете? Космолёт вооружить невозможно. Как всем нам хорошо известно, машины эти весьма прихотливы. Ни к стремительной, ни к эффективной атаке они не приспособлены. Более того, если им придётся взять на борт запас топлива на обратную дорогу, они не смогут маневрировать. В результате на орбите Марса зависнет флотилия беспомощных устройств, предоставленная своей судьбе, бессильная сдвинуться оттуда, и она окажется в полной власти наших собственных боевых ракетных кораблей, маленьких и проворных.
— Таким образом, война, как вы, несомненно, согласитесь, исключается по чисто механическим соображениям. Я уверен также, что люди Земли не поддержат её, ведь втайне все они надеются и даже ожидают попасть на Марс сами. Любой человек, наделённый хотя бы толикой самоуважения, полагает себя достойным такого. Уверенные в своей непригодности к такому отбору — калеки, слабаки или законченные тряпки. Из них армию не набрать. Когда Англия попыталась подавить восстание в своих американских колониях, это не удалось, но не потому, что англичане были недостаточно храбры и сильны духом, а оттого, что люди Англии восприняли своих братьев и сестёр за океаном как единомышленников и отказались сражаться против них. Пришлось обращаться к услугам наёмников, и результаты это принесло ничтожные.
— Наёмников вы найти, вероятно, сумеете. Но все достойные граждане Терры ныне получают подлинный и ощутимый шанс присоединиться к нам в величайшем предприятии из всех дел людских: колонизации новых миров новыми и лучшими расами человечества.
Уоллоуи стал прогуливаться по парку, неспешно приближаясь к зданию конференции. Красивое было здание, из белого силикатного кирпича, среди деревьев и зелени на берегу широкого синего озера, а на дальнем плане маячили заснеженные горные пики, что в сумерках поблёскивают розовым. Над ним завис лазурно-золотой язык атомного огня, равнодушный к лёгкому бризу: лазурно-золотые цвета Мира.
Уоллоуи он неизменно раздражал. Слишком отчётливо напоминал, какие трудности довелось испытать его деду в те дни, когда Дэвид Лоури с Ио придумывал новые атомные имена. Колоссальный прирост энерговооружённости позволил сократить тысячи рабочих — на выход продукции это не повлияло. Но возникли и проблемы, пока британско-американская война не ликвидировала излишки и не привела Канаду в Союз. С другой стороны, крупные планеты, а также Венера и Меркурий, стали доступны для заселения, и многие из оставшихся полуплебеев покинули Землю. Стало спокойнее. Почти сразу же открыли антигравитацию, что сделало пригодной для колонизации всю систему, но Межпланетный Союз обнаглел и запретил дальнейшую эмиграцию с Земли.
Уоллоуи прошёл в двери Дворца Мира целеустремлённой походкой вразвалку. Вероятно, придётся заставить хайнрихов и деррье объявить войну Межпланетному Союзу вместе с ним. Это решит проблему безработицы и, быть может, позволит немного поквитаться с межпланетниками за их высокомерие. Однако, вспомнив, что Межпланетный Союз не собирается делать исключения для его собственности, он нахмурился. Не исключён ущерб.
— Вы не понимаете моих слов?— продолжил Монтгомери.— Несчастная Земля израсходовала все свои жизненные соки, оплодотворяя планеты. Земля при смерти. Мы покинем её, ибо никакими дальнейшими усилиями не сможем вдохнуть в неё новую жизнь. Лишь медленная очистка течением времени приведёт к этому.
— Планеты уже почти семь веков и тридцать поколений людей грабили Землю, выманивали у неё величайшее достояние — индивидов, близких к гениальности. Мы принимали к себе только самых сильных, интеллектуально развитых и здоровых. Поколение за поколением мы отнимали у Земли всё, что придаёт силу человеческой расе, а оставляли один шлак, слабаков, глупцов, тех, кто не стремился к приключениям и пребывал в самодовольстве. Результат… мы все можем ныне наблюдать с прискорбной ясностью. Земля ещё не вполне безнадёжна. Надежда теплится в лице так называемого полуплебса. Нам известно, что гении развиваются неторопливо. Тысяча идиотов, совокупляясь друг с другом, способны породить нескольких нормальных. Тысяча нормальных людей, совокупляясь друг с другом, произведут на свет нескольких индивидов, чьи таланты близки к гениальности. И сотня таких почти гениальных людей способна породить единственного гения, который поведёт других. Планеты забрали себе всех гениев Земли и почти всех полугениев. Итак, почти все гены интеллекта, здоровья, мудрости, таланта, какими располагало человечество, ныне изолированы на планетах. Гены же глупости, болезней, слабости во всём разнообразии её форм— сконцентрировались на Земле. Ваши темпы вымирания это наглядно подтверждают. Оно и к лучшему. По счастью, в машинную эру гены глупости приводят лишь к смерти — внезапной и жестокой смерти. И мы на планетах ещё надеемся, что Земля выживет. Спустя, быть может, тридцать поколений гены слабости и заболеваний уничтожат своих носителей. Чем дальше, тем больше станут они концентрироваться в определённых прослойках и нести им вымирание.
— Даже в наши дни среди ваших плебеев ощутим определённый интеллектуальный потенциал, способный с течением времени после подобного размежевания собрать вместе лиц более разумных, из чьей среды постепенно проявится группа нормальных, здоровых, разумных людей, затем— группа индивидов, близких к гениальности, и, наконец, родится подлинный гений, который поведёт свой корабль к Марс-Центру, искупая грехи Земли.
— Эгоизм планет позволил нам в нынешнем концентрированном проявлении собраться вместе, но такое было неминуемо. Все индивиды, близкие к гениальности, покинули бы Землю. Не спорю, мы ускоряли процесс, но люди интеллектуально развитые, неутомимые в любопытстве и поиске новых великих возможностей, в любом случае предприняли бы такое путешествие. Америка в дни молодости своей указывала путь Земле по одной-единственной причине. Её населяли только те, чей интеллект оказался достаточен для заработка на проезд, чьи амбиции позволяли устремиться к новым возможностям, чьи мозги способны были порвать с родиной. Америка постепенно утратила своё превосходство, когда сформировалась новая оседлая раса. В течение определённого периода все неутомимые, лидерские гены европеоидов были сосредоточены в Америке. А здесь, в Европе, оставались лишь глупые, влюблённые в землю пейзане, чьих способностей не хватало, чтобы заглянуть за горизонт.
— Население планет с неизбежностью формировали люди, способные заглядывать за горизонт, даже за покров небес, люди, глядевшие на звёзды. С неизбежностью концентрировались там неутомимые и амбициозные мужчины и женщины, которым требовался новый простор для реализации своих талантов. По существу, Земля была приговорена, обречена на деградацию, в тот самый момент, когда примерно семьсот лет назад Лоури отправил первую ракету на Марс. Мы, жители Планет, поколение за поколением усугубляли ситуацию, выкачивая из Земли всё лучшее, всё самое перспективное, что могла она принести на свет. Ныне, — подытожил он,— мы уходим с Земли. Мы не станем больше посылать к вам корабли. Мы не примем никаких сообщений с Земли и не станем отправлять ответных. Мы не пошлём никого. И, что всего важнее, никого не пригласим к себе. Тридцать поколений вызревал окончательный крах Земли. Ещё тридцать потребуется, чтобы она восстановилась из руин.
— Мы отправляемся через месяц. Что до меня самого, то я отбываю сегодня вечером. Мы надеемся услышать от вас или от тех, лучших, кто придёт вам на смену, новую весть через семьсот-восемьсот лет. Однако точная продолжительность процесса не имеет значения. Всё это время Земля будет максимально изолирована, насколько то будет в наших силах обеспечить. Ничего хорошего наши попытки помочь Земле не принесут. Лишь время и новые поколения людей способны на это.
Он едва заметно улыбнулся.
— И вот ещё что. Я, возможно, смогу поприветствовать первых людей обновлённой Земли. Джеймс Стивен Мунро открыл способ продления жизни на срок, которого мы ещё точно не выяснили. Я с гордостью заявляю, что, в числе немногих участников эксперимента, подвергся такому воздействию. Мы, обитатели Планет, опираемся на пример Земли и считаем смерть необходимым злом. Только она очищает расу и освобождает пространство для новых поколений. Лишь в новых и обновлённых поколениях явятся новые, улучшенные люди. Эволюция ведь не остановилась, когда человек разогнулся с четверенек. Мы наблюдали эволюцию за работой. Вы видели низкорослых, невероятно мощных юпитерианцев — и худощавых, темнокожих, иссушённых марсиан. Быть может, я проживу достаточно, чтобы принять первых гостей от обновлённого человечества.
— Теперь я покидаю Землю. Решение окончательно.
— Вы намекаете, что межпланетники считают Землю недостойной внимания своего высокородного могущественного общества? — заревел Уоллоуи, побагровев от ярости.
Монтгомери медленно поднялся и улыбнулся ему.
—Боюсь, что именно так. По крайней мере, вас мы таким полагаем. Кстати, считаю своим долгом проинформировать, что мы рассматривали возможность обучить землян продлению жизни на века. Это помешало бы дальнейшему росту вашего интеллекта. А если вы поумнеете, то, не исключено, воспрепятствуете новому витку эволюции интеллекта у плебеев. Мы, впрочем, решили воздержаться от подобного шага, поскольку вы, скорее всего, предоставили бы это средство и плебеям тоже, чтобы избавиться от нужды в обучении новых рабочих и сэкономить время, расходуемое непродуктивно в их младенческие годы. Это предотвратит развитие новых поколений, так что мы решили воздержаться от подобного шага.
Заметим напоследок, что упоминание здесь юпитерианского изобретателя Мунро вызывает немедленные ассоциации с циклом об Аарне Мунро, также выходце с Юпитера. Однако нет оснований полагать, что действие повести происходит в том же варианте реальности: дела на Земле там, невзирая на вторжение инопланетян в Бесконечном атоме, идут куда бодрее, чем во вселенной Завоевания планет, и контакты с внешними планетами не прерываются.
