She-wolf’s all that matters

Майкл Суэнвик, Затаённая ухмылка волчицы (The She-Wolf’s Hidden Grin, 2013)

Пастишей я чаще не люблю, писать их совсем не умею, чем и объясняется мое полнейшее равнодушие ко всяким конкурсам в честь или память определенного автора (тем более а судьи-то, спрашивается, кто?). Исключения, разумеется, есть, но их я могу пересчитать по пальцам, не снимая ботинок, и носят они почти всегда романную форму. Теперь ботинки малость подужались — мою немногочисленную коллекцию пополнила Затаённая ухмылка волчицы. Новелла первоначально создана для сборника малой прозы, оммажного творчеству Джина Вулфа, и получилась она с большим отрывом лучшей в нем.

Наверное, неудивительно, что в русском переводе название искажено: в эпиграфе из Сказания о Старом Мореходе, предпосланном самой Пятой голове, с волками и волчицами при переводах вечная гендерная путаница.

Загадочнее иное: почему, например, девочку, рожденную в Порт-Мимизоне на Сен-Круа, планете, заселявшейся первоначально франкофонами, в русской версии называют Сьюзен, а не Сюзанна, как в оригинале? Уже после первых строк, следом за Вулфом у Суэнвика (Swanwick) отсылающих по направлению к Свану (Swann), понятно — с песнями Сюзанны у Детей Тени будут проблемы, но к Нарнии они отношения не имеют: Нарния рядом с двойным миром порт-мимизонского детства, где копипастеры, обойдясь без последней и даже первой битвы, поработили колонизаторов-правообладателей, покажется оздоровительным лагерем для отстающих в развитии.

Новелла Суэнвика не сводится к одной только инверсии гендерных ролей, как часто нынче повелось в голливудских римейках типа Это всё он: начинается Затаённая ухмылка волчицы с раннего пробуждения зимним утром вместо позднего засыпания летним вечером, а дальше раскручивает тропы, отцензуренные Бюро Всеобщего Надзора из полевых справочников по животному миру Сент-Анн— старательно индуцирует то самое чувство заползающей под кожу неуверенности в окружающем мире, какое и требуется от качественных психологических упражнений в жанре ужасов.

Вулфовскому оригиналу это несвойственно, за исключением, возможно, сцен в тюремной камере: его хоррор безукоризненно интеллектуален, скримеры исключены, а генетические спецификации всегда размыто-вневременной природы, подобно призракам Дома на Холме у Ширли Джексон или инструментам криптоанализа Лисбет Саландер из цикла Стига Ларссона. Да и глава семейства, выкормленного Волчицей, не сутенер, но алхимик-парфюмер, и передача прав собственности на дом только существу того же пола его, кажется, не заботит — в отличие от Джина Вулфа с Салтимбанк-стрит, 666.

Кстати, а задумайтесь, кого бы следовало выпустить воителем на стороне землян в поединке у платоновской пещеры идей с оборотнями, убивающими не ради добра или зла, но по неудержимой страсти к имитации, которая граничит с беззаветной любовью? Философский камень и эликсир жизни, подобно солнцу и луне, не могут достигать полной потенции одновременно. Возможно, справился бы лишь высокофункциональный аутист с опасными наклонностями, вроде Жана-Батиста Гренуя.

Разве не простительна бывает сексуальной красотке криворукость в обращении со сложными механизмами, как у аборигенов Сент-Анн? Она, может, никогда не протягивала руки и добивалась всего сама, но мужчины Свободных аборигенов всегда протягивали ноги перед спуском в подземелья предковой памяти.

LoadedDice