Quailification

Я уже не раз обращался к синофобским “сенсациям и расследованиям” петербурского медиабомжа-востоковеда и эксперта по всем мыслимым проблемам рунетовской прикладной политологии Анатолия “Эль-Мюрида” Несмияна. Несмиян, естественно, уже вышел на первую трудовую вахту 2025 года и в лучших традициях апока-Липсица напророчил китайской экономике скорый коллапс под бременем экспоненциально растущего долга, неловко обойдя вниманием идейно аналогичные трудности США или заклятых японских соседей (последняя параллель точнее, поскольку госдолг Японии также в основном внутренний, а иена задействуется в международных расчетах еще меньше юаня).

И тут же проболтался о наиболее простом решении этой проблемы — втягивании Федеральной Империи в финансовую орбиту Китая, прелесть которого в том, что произошло оно полностью добровольно, милостью спецаберрации головного мозга Федерального Императора, ведь та используется не как инструмент, но как цель тонко регулируемой изоляции России от “евроатлантических партнеров”. Куда ни кинь, всюду жизнь и выигравшие, кроме Разделенной Украины и федерально-имперских бюджетников, в чьи ряды есть соблазн зачислить и диванного востоковеда Несмияна.

Увы, от Несмияна инфекция синофобии порой перекидывается и на таких радующих глаз эксперт_ок внутриимперской оппозиции, как Эльвира Вихарева, известная в новейшей истории Рунета главным образом бурными токсичными отношениями с жуликом на доверии Романом Доброхотовым. Слово “токсичными” здесь надлежит понимать вполне буквально, и отравилась Эльвира отнюдь не рижским бальзамом на праздничной попойке в редакции “Инсайдера”.

Ныне Эльвире, причисленной к лику иноагентов, место в нестройных рядах рунетовской либерально-демократической оппозиции на выезде заказано, и она вынуждена, по собственному невнятному объяснению, подрабатывать на нескольких малопрестижных должностях, каким-то образом находя для этого время помимо… второго высшего образования. История Вихаревой мрачна и волнительна, и я питаю надежду, что кто-нибудь положит ее в основу увлекательного байопика. А пока остается с прискорбием констатировать, что тяготы иноагентского быта в Федеральной Империи оказывают на Эльвиру воздействие, разъедающее мозг, и “вместо того, чтобы протянуть собрату руку помощи”, она вымещает раздражение на китайцах, полагая, что они ее телеграфный узел все равно не читают.

Я лично благодарна всем этикеткам: благодаря им мы немного знаем английский язык.

Но в нынешней системе он не нужен. Кругом враги, кроме Китая, а китайские иероглифы учить ни сил, ни желания ни у кого нет все равно.

Излишне отмечать, что уровень популярности китайского языка в Империи после разворота на Восток Евразии через двойную сплошную только растет: даже по официальным данным полуторагодичной свежести, спрос на курсы по его изучению увеличился на 600%. В заметной степени, конечно, это объяснимо эффектом роста с низкой базы, но чем дальше, тем отчетливей у рунетовской либерально-демократической оппозиции понимание того простого факта, что одна из голов геральдического орла Империи не только повернулась в Азию, а и зафиксировалась в таком положении прочнее, чем при хлыстовой травме —ибо именно туда, в Юго-Восточную Азию, возвращается центр мира.

Ламентация же Эльвиры, чем-то напоминающая (по счастью, лишь интонационно) филиппики грязноротого бонвивана Аркадия Бабченко, вызывает в памяти рассуждение перепелки, увековеченной в китайском чэнъюе 鷽鳩笑鵬 (сюэ цзю сяо Пэн). Последний восходит к мифу из Чжуан-цзы, трактовки которого в синологических источниках противоречивы, словно натурфилософские воззрения рунетовской либерально-демократической оппозиции.

На бедном растительностью севере находится Темное море — это Небесный водоем. А в нем обитает рыба, ширина ее — несколько тысяч ли, а длина никому не известна. Имя ее — Кунь. Обитает там птица, имя ее — Пэн, спина ее — как гора Тай, ее крылья — как тучи, нависшие в небе. Опираясь о вихрь или смерч, Пэн взлетает на девяносто тысяч ли. Поднявшись за облака, в синее небо, Пэн направляется затем на юг, чтобы достичь Южного океана. Маленькая перепелка, смеясь над Пэн, говорила: «Куда же она направляется? Когда я взлетаю, то поднимаюсь на несколько жэней и опускаюсь. Порхаю между кустами полыни, и это тоже совершенство полета. А куда же направляется эта Пэн?» Это и есть различие между малым и великим.

Одна условная фракция исследователей уверена, что Чжуан-цзы подчеркивает априорно равную ценность позиций обеих птиц-участниц перед Дао, а другая — что именно Пэн, над которой подтрунивает косная перепелка, и воплощает идеал даосского мудреца.

Легко заметить, что на мотив мифа с удобством ложатся почти любые перепалки Понавыехавших из Федеральной Империи и Оставшихся в ней за Годы Джекпота, а не только между перепелкой-Вихаревой и китайским голосовым помощником.

Ведь еще пять с половиной лет назад в Москве была доступна продукция Bon Jovi, а не Jovi от Vivo;

армия же Федеральной Империи в ту пору покоряла турнирные высоты состязаний по танковому биатлону, а не гаражи в промзоне на окраине Курахово.

Не это ли и есть различие между малым и великим?