Under the moonnight

Дж. Харви Хаггард, В сердце кратера (Chapter 12: At the Crater’s Core, 1934)

Рассказ наглядно демонстрирует, почему романы-капустники, романы-рулетки и прочие межавторские проекты-коллаборации — ущербное направление фантастики и фэнтези: Хаггард на протяжении примерно 8/10 текста мастерски, филигранно выписывает диковинную, то ли биологическую, то ли биомеханическую, экосистему в недрах Луны, исходя из популярной, но ныне утратившей привлекательность, гипотезы центробежного отделения магматического сгустка будущей Луны от Земли под влиянием приливных сил Солнца.

Она была исторически сформулирована первой, а в настоящее время считается опровергнутой, поскольку требуемая для такого скорость вращения чрезмерно высока, а летучих элементов в лунном веществе недостаточно, к тому же, как почти общепризнано, на расплавленной Земле без гидросферы никакая, даже крайне примитивная, жизнь не могла существовать.

А на самом дне шахты под кратером Коперник обнаруживается иномерный полусферический объект, где вовсю кипит совсем уж непостижимая активность — летают во все стороны дисковидные двумерные тени, движутся угловатые формы, подобные внутренним органам огромного зверя, носятся стражи с амёбийными псевдоподиями, отражая любое случайное или намеренное вторжение из трёхмерного мироздания:

Однако в этом ландшафте переменчивых плоскостей и двумерных углов под полусферическим куполом колыхались более тёмные объекты, подобные внутренним органам огромного зверя. Мощные потоки дисковидных теней заполняли пространство между полом и потолком — — крутые спуски, острые углы, размашистые кривые, перечёркивавшие всю ширину Полусферы, и эти дисковидные тени не имели, как могло показаться, вообще никакой опоры или источников движения, двигались точно бесплотные, исчезая в лабиринтоподобных туннелях, которые уползали от центральной пещеры в скальную толщу.

Теперь было понятно, что кратерная шахта, имевшая в диаметре футов сто, начинается с опасного карниза на кромке полусферы, словно колодец без дна. Точно по центру пола пещеры была расположена странная формация, которая, казалось, притягивала дисковидные тени, как притягивает магнит железные стружки. Геометрия этого странного объекта была фантастически затейливой, несимметричной, но почему-то оставляла впечатление устойчивости, как нагромождение кристаллов, выпадающих из насыщенного соляного раствора; дисковидные тени возникали из круглого отверстия в огромном центральном сооружении, напоминая двумерные кровяные тельца или бумеранги, летавшие по пещере без видимых усилий, но и без явной цели. Спутанные потоки этих дисков, постоянно изрыгаемые гниющими лабиринтоподобными пещерами в толще лунной породы по краям Полусферы или бездонной кратерной шахтой, носились по замкнутому мерцающему пространству, точно вертящиеся сковородки, но была в этих движениях некая трудноуловимая целеустремлённость. Казалось, они скапливаются у центральной затейливой кристаллической структуры в самом центре пещеры. А одновременно и в том же темпе другие дисковидные тени появлялись из центрального сооружения, подскакивали в затенённую пустоту и грациозно уплывали в сторону кратерной шахты, чтобы исчезнуть в её глубинах.

Почти до конца эта вылазка Дос-Тева и его бывшего начальника шпионов, а ныне просто телохранителя, Балло в недра Луны — отчаянная попытка постичь суть Искажения Пространства — оставляет впечатление ничуть не слабее лунной миссии Ийона Тихого из Мира на Земле, кельвинистских интерцессий Соляриса, подъемов на Паутину из Дракон не спит никогда и прочих оздоровительных для раздувшейся гоминидной самооценки мартовских чаепитий в тени черного монолита. Попутно Хаггард предлагает одно из первых в НФ и космоопере, причём до сих пор весьма правдоподобное, описание “плаща-невидимки” на основе того, что сейчас назвали бы электроактивными метаматериалами. Вероятно, оно всё же создано не независимо, а вдохновлено Великим воином Марса Эдгара Райса Берроуза из очень популярного тогда цикла о Барсуме, опубликованным почти на четыре года раньше, но там описание эффекта невидимости менее детально и не так убедительно с современной научной точки зрения.

—А почём тебе знать, что Искажение Пространства не предусмотрело именно такой вариант? — Глаза его сверкнули странным блеском. — Почём тебе знать, что оно не читает твои мысли, не прислушивается к тебе прямо сейчас?

— Потому что я выстелил корпус корабля изнутри серыми волокнами латнемового мыслеотражателя! — огрызнулся Дос-Тев. — И я умею теперь проецировать силовое поле невидимости. Оно действительно переносит зрительный образ, точно так же, как беспроводное радио переносит звук. Звук, преобразованный в электрические волны, передаётся из передатчика в приёмник, а в другом звуковоспроизводящем устройстве дублируется. Аналогичным образом поступает со светом эта установка из силовых щитков. Фронтальный щит состоит из поля, которое поглощает цветовые вибрации, переносит их через эфирные вибрации, пронизывающие моё заключённое в броню тело, а тыльный щит воссоздаёт цвета по импульсу проницающего эфирного луча. Таким образом, тело внутри незримо, а видите вы в действительности синтезируемый образ, ретранслируемый с другой стороны. Окружающее силовое поле ретроактивно, транслирует светом сцены в любом направлении, а аппаратура полностью укрыта, так что наблюдателям снаружи ничего не заметно.

А потом… пора интегрировать рассказ в общий фреймворк романа-капустника, и Хаггард с мучительным скрипом разворачивает свое опередившее эпоху творение к престолу Темного Властелина, готового с маниакальным хохотом обрушить свою мощь на беззащитные миры Солнечной системы.

Хуже всего, что один Темный Властелин, Ай-Артц с Альфы Центавра, в романе к этому моменту уже имелся, и неясно, зачем вообще потребовалось подстраховывать его…

Впрочем, нет, хуже всего не это, а то, что роящиеся в иномерной полусфере тени, которые Дос-Тев принял было за отражённые из четвертого измерения детали колоссального двигателя в недрах Луны, оказались… лизоблюдствующими нагими варварами перед престолом тирана.

Не знаю, читал ли эту работу Желязны, но Джек-из-Тени явно мог бы посочувствовать проблемам Планетарного Принца Хаггарда и лемнийского принца Дос-Тева: он ведь тоже добирался до Великой Машины в сердце своего мира — с огромными пружинами, как в часах, шестеренками, барабанами и противовесами, — преодолевая скепсис жителей Дневной Стороны, которые считали ядро планеты расплавленным и недоступным для посещений.

В центре Луны, между прочим, жарковато, пускай и кажется она с Земли стылой и безнадежно мертвой.