Umarred
Как заработать большие деньги в 2024 году?
Самый простой способ — торговать криптой. Не нужно работать 7 дней в неделю, ходить на работу и терпеть козла-начальника.
Все очень просто. Смотришь графики, анализируешь, видишь, что сейчас рынок пойдет вверх или вниз, открываешь сделку и дело в шляпе. Именно так сейчас зарабатывают миллионы долларов.
Критический разбор наиболее смачных ляпов Анатолия “Эль-Мюрида” Несмияна, рунетовского политолога, самопального востоковеда и эксперта по всем мыслимым сферам человеческой активности, я выполнял неоднократно, и, как правило, на материале, так или иначе связанном с Китаем. Тому способствуют два обстоятельства: китайская история и культура лично мне интереснее большинства европейских, а рунетовский диванный востоковед Несмиян проявляет невоздержанную синофобию. Причины ее не вполне ясны, возможно, повинно засилье китайских туристов в Петербурге.
Публикация Несмияна, привлекшая мое внимание сегодня, спровоцирована подлинно прискорбным, без иронии, обстоятельством — нападками на теорию эволюции от федерально-имперских придворных, желающих, видимо, снабдить русский кинематограф отличным материалом для римейка великой голливудской классики от Стэнли Крамера.
Разумеется, эволюционная теория со времен заплывов Дарвина на “Бигле” значительно развилась и обогатилась достижениями молекулярной биологии. Хотя до селекционных программ в расчете на пятьдесят поколений или экспедиций космических “Биглей” современным эволюционистам, в отличие от Бене Гессерит Фрэнка Херберта или нексиалистов ван Вогта, еще далеко, противоречия между монотеистическими религиями и теорией эволюции постепенно сглаживаются. Было бы неплохо рассчитывать на продвинутый школьный курс генетики и биологии, включающий, например, данные о неменделевском наследовании или внутригеномных конфликтах, вроде эффекта Медеи, а также дискуссии о том, как могут повлиять подобные сценарии на дальнейшую биотех-эволюцию человечества. Но понятно, что нападки федерально-имперских придворных и иерархов вызваны отнюдь не желанием модифицировать прошивку камер хранения детей в таком направлении.
Однако довольно об этом, есть у нас куда более аппетитная мишень для критики. В свежей публикации Анатолия “Эль-Мюрида” Несмияна о федерально-имперских заявках на “обезьяньи процессы” читаем:
Даже если вы, в отличие от Анатолия Несмияна, не интересуетесь востоковедением на диване, у вас наверняка имеется достаточное представление о творчестве Омара Хайяма, чтобы отмеченное на скриншоте высказывание насторожило. И действительно, в данном случае блестяще подтверждается справедливость мнения, приписываемого первому из “красных императоров” Старосоветской России:
Первый же поисковый запрос позволяет убедиться, что образец литературной критики, процитированный Несмияном, принадлежит не поэту Омару Хайяму, а второму халифу Праведного халифата Умару ибн аль-Хаттабу.
Такой вердикт халиф Умар, по легенде, вынес относительно фондов Александрийской библиотеки после завоевания арабами Египта. Говоря строго, легенда эта известна в основном по христианским источникам Ближнего Востока, записанным уже в Позднее Средневековье, а потому вполне вероятно, что халифа Умара оклеветали, и преимущественной вины его в уничтожении Александрийской библиотеки нет. Имеется, впрочем, и арабское свидетельство, принадлежащее историку времен Айюбидского султаната ибн аль-Кифти.
Приписав Омару Хайяму это рассуждение, Несмиян делает следующий вывод:
Вместо научных теорий (неважно, верных или нет) предлагается заучивать наизусть религиозные коаны — вся правда только в них.
Коан — термин японский (公案), но, как заметно уже по написанию, адаптированный из китайского, так что в этой фразе, пожалуй, снова дает о себе знать несмиянская синофобия, питаемая невежеством по части китайской (и японской) цивилизации. Чань- и дзен-буддистские парадоксы вообще-то не предназначены для зазубривания, несмотря на обилие сборников коанов, где они в той или иной мере кодифицированы.
Однако несомненно, что их естественная форма — вопрос/диалог противоречивый и импровизационный, а если мастер остался доволен реакцией ученика/слушателя, то последнему могут поручить акт сотворчества, дзякуго (着語) —подбор фразы, венчающей коан, нечто вроде финального модуса в силлогизме. Более того, коаны в буддизме — сравнительно позднее явление, которому от силы дюжина веков, они не употреблялись в эпоху, когда опорными базами буддизма служили Индия и Шри-Ланка, и иконоборческий этос “проблемы выхода за рамки контекста” для коанов куда более обычен, чем случаи клиширования и окостенения, неминуемые в любом культе и вызывавшие критику таких персон, как Ётаку Банкэй или Бассуй Токусё.
Бассуй, кстати, хотя и критиковал коаны как методику просветления, но завершил свой земной путь следующим, вполне коанообразным обращением к ученикам:
Взгляните! Не давайте себя сбить с толку! Смотрите прямо! Что это? Кто сейчас видит и слышит?
