Bel’s palsy

В современной “яблочной” экранизации Академии Айзека Азимова, второй сезон которой сейчас как раз предлагается вниманию подписчиков Apple TV+, персонаж Бела Риоза сильно изменился за лето: из бравого молодого генерала

сделался отверженным на каторжной планете Лепсис, ушатанным жизнью преследователем ЛГБТ-моды лет эдак 60 на вид.

Причина для этого, впрочем, использована та же, какая в исходной трилогии послужила к возвышению Риоза: битва у звездного скопления Лемул, описание которой в русском переводе Сосновской тоже изрядно переврано.

Судьба Риоза в экранизации пока не определена. Однако важно помнить, что для успешного выхода из селдоновского кризиса, постигшего Академию, когда Империи опять стало известно о ее существовании, не понадобилось делать ничего. Разумеется, возвращать Селдона к жизни из резервной копии по “протоколу квантового сознания”, как в сериале, тоже не потребовалось.

Бел Риоз и императорский советник Бродриг были отозваны, арестованы и казнены по обвинению в государственной измене и подготовке мятежа. Хотя, по Азимову, торговец Латан Дэверс и сивеннианский патриций Дьюсем Барр достигли Трантора и некоторое время пытались добиться приема у Императора, на работе движущих сил психоистории это никак не сказалось: никого важного им подкупить не удалось, а долгожданная встреча с высокопоставленным бюрократом обернулась ловушкой, расставленной сотрудниками имперской службы безопасности. С тем же успехом они могли бы не лететь в столицу вовсе — Риоз, подобно его византийскому прототипу Флавию Велизарию, пал жертвой собственных чрезмерных успехов и привычки к бесстрашному самостоятельному командованию войсками на главной линии боевого соприкосновения.

Дьюсем Барр отвернулся и посмотрел через ограждение на огни радостного города. Он сказал:

— Мертвая рука понукала нас всех, могучего генерала и великого Императора, мой мир и ваш мир: мертвая рука Гэри Селдона. Он знал, что такой человек, как Риоз, обречен на провал, ибо его успех и навлечет провал, и чем значительнее успех, тем неизбежней провал.

Форелл сухо произнес:

— Не могу сказать, что стало понятнее.

— Минутку, — убежденно продолжил Барр. — Рассмотрите ситуацию. Слабый генерал, конечно, никак не мог бы нам угрожать. Сильный генерал при слабом Императоре тоже никогда не стал бы нам угрожать, поскольку он бы повернул оружие против куда более перспективной цели. Как показывает история, три четверти Императоров за последение два века вышли из мятежных генералов и вице-королей. Следовательно, лишь сочетание сильного Императора с сильным генералом представляло бы угрозу для Академии, ибо сильного Императора нелегко свергнуть, и сильному генералу приходится обратить свои усилия вовне, за границы.

Но что служит источником силы Императора? Силы Клеона? Ответ очевиден. Он силен, поскольку не позволяет усиливаться подданным. Придворным — богатеть, генералам — обретать популярность: это опасно. Вся недавняя история Империи подтверждает это в глазах любого Императора, достаточно умного, чтобы стать сильным.

Риоз одерживал победы, и Император стал относиться к нему с подозрением. Вся атмосфера эпохи побуждает относиться к нему с подозрением. Риоз отказался от взятки? Очень подозрительно, скрытые мотивы. Самый доверенный из придворных внезапно благоволит Риозу? Очень подозрительно, скрытые мотивы. Подозрительны были не индивидуальные поступки. Могло произойти все что угодно, вот почему наши индивидуальные планы оказались бессмысленными и, пожалуй, тщетными. Успех Риоза, вот что вызвало подозрения. Поэтому его отозвали, обвинили, приговорили и казнили.

Правда, в главном конфликте своей карьеры Бел Риоз сумел до опалы выиграть несколько сражений, захватить королевство Лорис и подобраться к Терминусу на двадцать парсек — расстояние вытянутой руки по галактическим меркам. Для сравнения, мертвый город Бахмут, в девичестве Артемовск, отстоит от Киева аж на 700 с лишним километров. Однако, видимо, даже девятимесячная малоосмысленная костомолка в его ядовитых садах показалась конкурентам чересчур успешной.

И вправду, на фоне еще более скромных результатов противника эта оценка перестает выглядеть слишком натянутой.

Но все же, как сказал бы Марк Твен, важно не то, в большую ли драку лезет ваша охотничья собака. Куда важнее, не путает ли она свою шерсть с государственной и свои обязанности с обязанностями сторожевой.

А есть ли у вашего пса муж, как по замыслу сценаристов Apple, это сущая мелочь в масштабах военной истории, рассматриваемой через контрацептивные фильтры диалектического материализма.