The Gods themselves

Джон Вуд Кэмпбелл-младший, Артур Дж. Бёркс, Старшие боги (The Elder Gods, 1939)

Когда появилась эта необычная для Кэмпбелла повесть, его писательская карьера уже поворачивала к скоропостижному жестокому концу, и, вероятно, поэтому молодой классик позволил себе смелый эксперимент. Напомню, что после Кто там? Кэмпбелл был удостоен постоянной редакторской должности, но компания «Street & Smith» сперва запретила ему печататься под собственным именем, а потом и вовсе перестала благословлять какие бы то ни было литературные упражнения в журналах под своей эгидой. К таким принадлежало и недолговечное издание с малоинформативным названием «Unknown», специализировавшееся на пальп-фэнтези.

Опубликованные в дальнейшем работы Кэмпбелла, включая три сиквела Самой могучей машины, были в основном созданы до этого момента, в середине и конце 1930-х.

Первую версию Старших богов Кэмпбеллу предложил Артур Бёркс, с которым уже довелось мимолетно посотрудничать во время работы над романом-капустником Космос: там из-под машинки Бёркса появились Дети Каллисто, психоделичная новелла о колонист_ках спутника Юпитера, решивших проблему неравенства полов порабощением мужчин и постепенным сокращением их численности. К счастью для выживших каллистянцев, вторжение инопланетных захватчиков из системы Альфы Центавра, заданное по условиям коллективной игры в Космос, произошло раньше, чем каллистянки могли бы окончательно усовершенствовать биотехнологии партеногенеза и избавились бы от всякой потребности в услугах мужчин, даже редкой и сезонной.

Кэмпбелл рукопись Бёркса отверг, но не вернул сразу, а почему-то решил поработать над ней сам, хотя экскурсий в жанр фэнтези до той поры практически не устраивал. К тому моменту была, однако, уже написана, но не опубликована, повесть Всё, у которой со Старшими богами немало общего, начиная с имен некоторых божеств. Ее, похоже, Кэмпбелл и использовал в качестве фермента, помогающего брожению их с Бёрксом совместного “кулинарного” экспромта.

Вышло не сказать чтобы невкусно, хотя хотя квест морехода Дарона, выброшенного на берег острова Атор в Азунском архипелаге, прихотливостью траектории не потешит: даже в храмовую тюрьму к адептам культа Невидимых Богов странник устремляется охотно и с абсолютной уверенностью в своих силах.

Этому способствует не только покровительство богов Старших, которым позарез нужен добрый молодец для противостояния с более удачливыми, недавно возвысившимися конкурентами, а и такие милые детали, как беспрепятственный пронос в темницу на себе лезвия кинжала без рукоятки. Нынешние металлоискатели, впрочем, тоже не слишком мешают узникам тюрем Федеральной Империи обзаводиться оружием, средствами связи, взрывчаткой и айдентикой агрессивных культов.

Логично будет вам спросить, почему Старшие Боги сами не вступят в битву с Невидимыми, подчинив своей воле для этой цели достаточно смертных? А это им запрещает некий Первый Закон, восходящий, очевидно, еще к тем временам, когда люди были сами подобны богам и пересекали Землю за считанные часы на летающих кораблях с огненными хвостами.

Под влиянием вышесказанного, а также при взгляде на год публикации Старших богов, зарождается настойчивое подозрение, что Первый Закон этот имеет какое-то касательство к робототехнике Азимова, над которым Кэмпбелл взял в те годы шефство.

И действительно, в нескольких инфодампах глава Старших Богов, Назун, фактически признается Дарону, что обе враждующие фракции — не столько силы природы или фэнтезийные сверхсущества, сколько… искусственные интеллекты, прикованные к архипелагу еще со времен, когда корабли земной цивилизации покоряли не только океаны, да и по водной поверхности продвигались совсем не столь боязливо, как рыбаки Азуна, для которых компас — передовая технология. Но, летая на своих крыльях, азартно швырялись люди громом и молнией друг в друга, пока не лишили друг друга всякого богоподобия — и снова закопались в землю, перестав летать по воздуху, чтобы влачить теперь существование свое на земле, на своих двоих.

Дарон сидел очень прямо, сосредоточенно разглядывая мягкую коричневую массу хвои под ногами.

— Отличный план, — со вздохом произнёс он. — И если человек на протяжении столетий снова обретёт богоподобное могущество, снова подчинит себе мир, то, не исключено, за эти столетия научится он и сдерживать себя, лучше познав себя самого. Но как стало возможным подобное?

— Компас указывает стрелкой на север, притягиваясь к нитям сил незримых, недоступных человеческому ощущению. Мозг человеческий составлен из множества крошечных частей, взаимодействующих друг с другом, миллионов миллионов их, и, возможно, сила, объединяющая их, имеет нечто общее с нитями силы, движущей стрелку компаса. Несколько отличается, да. Быть может, ближе она силе, что высекает искорки при расчёсывании волос сухими холодными ночами. Если эти частицы, клеточки, действуют согласованно, и не сами клеточки, а их взаимодействие, производит мысль, то мыслью будет, по существу, та сила, какую создают они, а не сами клеточки.

— Да, — сказал Дарон, прищуренными глазами взирая в бездонные серые колодцы глаз Назуна. — И… сила, управляющая таким взаимодействием, нематериальна, невидима, как тонкая нить, натягивающая и поворачивающая стрелку компаса.

Назун расслабился, взор его убрёл в сторону от глаз Дарона, точно закончил он рассказывать важную часть своей истории.

— Если эти представления верны, то человек может придать взаимодействиям, создающим мысль, самостоятельное бытие, разграниченное с вещественным материалом клеток. Группа людей мудрых и высокоучёных — сотворить концентрацию сил таких, что обретут они независимое существование, самомыслие, невещественное мыслетворчество. Они… практически уподобятся богам.

— И станут они чем-то вроде эссенции человека, его идей, но без его потребностей, высот свершений и слабостей. И разумы множества людей смогут придавать этим силам лучший контур, приближать их к человеческому, но без утраты силами способности отвергать неправедное в человеке. Располагая… такими заступниками, человек пойдёт дальше в безопасности, ибо охранять и направлять его станут они.

Занятно, что антагонисты, группировка Невидимых, вытесняют Старших Богов тем же методом, каким спустя пару лет воспользуются азимовские академисты в борьбе с Галактической Империей — математически рассчитанными пророчествами.

Правда, Дарон, первый за пятьсот лет путешественник извне на островах архипелага, испытает при столкновении с ними еще меньше проблем, чем Мул при покорении Первой Академии и остатков Галактической Империи. Конан, скажем, в гостях у колдунов Черного Круга или у Колодца Черных Демонов пролил сильно поболее литров пота.

А ведь, окажись тюремщики хоть немного бдительнее, как при обыске любого из читателей журнала, разделил бы амбициозный моряк скорей судьбу Дэнни Древота из Человека, который хотел быть королем.

Три балла от максимальной оценки я сниму за мощную броню Дарона (не только сюжетную, а и буквальную, поскольку без нее на финальный уровень квеста было бы даже не попасть) и смехотворно слабое сопротивление главных боссов купно с нежитью, вроде как обеспечивающей неприступную охрану местной сборки Радианта Селдона.

А один по некотором размышлении добавлю обратно — за размывание границ между материей и информацией, судьбой и свободной волей, выполненное весьма богатым по меркам Кэмпбелла языком и с не меньшим изяществом, чем на другом острове, у Биой Касареса в написанном почти одновременно Изобретении Мореля.

За более современным построением элементалей техномагии пожалуйте к Карлу Шрёдеру и его Госпоже лабиринтов на Вентус.