Reaping the history

В свидетельствах неназванного белорусского иммигранта в израильском Ашкелоне, приведенных евросоюзной реинкарнацией “Новой Газеты” (ясно, что эта НоГа кого надо НоГа, без ГМО, но все-таки преемственность ее с изданием нобелиата Муратова деликатно размывается), читаем:

Армия не может пока зайти в Газу так плотно, чтобы обстрелы полностью прекратились. Газа — это такой маленький мерзкий гадюшник, где всё понастроено одно на другом. И Израиль предупреждает: будем обстреливать, уходите оттуда. Вот зачем эти предупреждения, я вообще не понимаю. Ведь эти пусковые установки — труба, в которую закладывается ракета и поджигается. Ракета стоит сто долларов и летит как угодно. А ракета, которая ее перехватывает, стоит, условно говоря, сто тысяч долларов. И вот залп этих стодолларовых ракет — 25 штук за один раз. А противоракетная система рассчитана на 10 ракет. Естественно, какая-то часто просто спокойно пролетает. И запускаются они откуда угодно. Так что пока армия не зайдет в саму Газу и не уничтожит там всё, всё будет продолжаться.

Отвлекаясь от лавочно-плацкартного уровня аналитики, который сам по себе эстетически неприятен (живо представляешь себе, как собеседник выразительно сморкается в рукав и уплетает разложенную на скатерти курочку), но ожидаем и вызывает в памяти материалы Юлии “Цвай Рэнд” Латыниной,

обратимся к многовековому опыту урегулирования ближневосточных конфликтов.

Метод, аналогичный предлагаемому собеседником журналистки, использовал Александр Великий при осаде Газы в эти же месяцы — в октябре 332 г. до н. э. Правда, в то время ракетная и противоракетная техника еще не достигли заметного развития, поэтому Александр прибег к проверенным еще бронзовым веком тактикам осады — сооружению осадных машин и тарану стен.

Квинт Курций Руф в Истории Александра Македонского сообщает:

… Горожане на прежней высоте стен надстроили новые укрепления, но и они не могли сравняться с высотой башен, возведенных на насыпи. Таким образом, внутренняя часть города была открыта для вражеских стрел. Крайняя беда пришла к горожанам, когда стена, подрытая из подкопа, рухнула и через ее брешь в город ворвался неприятель...

… Когда разгорелась упорная битва, люди Батиса, страдающего от многих ран, его покинули, но он не ослабил своего ожесточения в сражении, и оружие его было обагрено как его собственной, так и вражеской кровью…

… Через пятки еле дышавшего Батиса были продеты ремни, его привязали к колеснице, и кони потащили его вокруг города, а Александр хвалился тем, что, придумав такую казнь врагу, он подражает Ахиллу, от которого сам вел свой род. Персов и арабов пало в этой битве около 10 тысяч, но и для македонцев победа не была бескровной.

После расправы над ахеменидским губернатором Батисом Александр истребил или отселил уцелевшее мужское население города, а женщин и детей продал в рабство, заселив Газу окрестными племенами, на чем ее филистимская история и завершилась. Филистимляне (не арабы) как отдельный народ после походов Александра в истории практически не упоминаются. В этом смысле можно утверждать, что осада Газы греками изменила ход истории.

Но, как видим, подобный способ “окончательного решения” проблемы сектора Газа ничуть не повлиял на статус города как “маленького гадюшника” и “камешка в сапоге” народов, прибывающих в Палестину с намерением ее обжить.

Будь то эллины или иудеи, а жизнь на краю пустыни всегда протекает в ожидании варваров. И пустыня эта от страха покажется длиной в сотни тысяч километров, словно Земля Обетованная вдруг разрослась до нескольких Пангей Ультим, где почти на всей суше вероятен подобный неласковый климат.

Вечеринку в честь Суккота на берегу Перл-Харбора вредно совмещать с досадийским экспериментом. А именно роль арены подобного эксперимента выполняет сектор Газа уже более пятнадцати лет, с тех пор, как оттуда выгнали фатхистов Махмуда Аббаса.

В долгосрочной перспективе Израилю (если он останется не менее пригодным для жизни, чем сейчас, и не пострадает от какого-нибудь атомного джихада) гарантирован очередной раунд исламизации: сейчас его положение относительно Ирана, монархий Персидского залива и возвышающегося глобального Юга вполне аналогично положению Иерусалимского королевства в конце XII века после битвы с Саладином при Хаттине.

К слову, Ашкелон и Ашдод, где проживают и работают собеседник “Новой Газеты-Европа” и его супруга, изначально тоже были не еврейскими, а финикийскими и филистимскими городами.