Woes that the gods mete out to mortals

Джеймс Ганн, Трансгалактика (Transgalactic, 2016)

Наверняка нереалистично было бы ожидать, что во второй книге цикла Ганн удержит или даже поднимет планку, заданную лучшим в этом веке переосмыслением Кентерберийских рассказов средствами космооперы. Но к Трансгалактике, хоть ее сюжет и архитектура заметно проще Машины Трансценденции, претензий у меня куда меньше, чем в свое время к натужным попыткам Дэна Симмонса спасти от коллапса под позднейшими сюжетными наслоениями мир Гипериона. Беспримерно наивных, монохромно злобных или раздражающе непогрешимых персонажей, в отличие от Падения Гипериона или обоих романов об Эндимионе, вы тут не найдете: Трансгалактика обслуживается двумя переходящими из первого романа персонажами, Ашей и Райли, но как прохождение через Машину не отказало им в базовой человечности,

— Тем не менее вы не производите опасного впечатления, — повторил дорианец. — Как вы сюда попали?

— По волшебству.

— Дорианцы не верят в волшебство.

— Действия, выходящие за пределы ваших способностей к пониманию, можно описать лишь как волшебство.

— Ничто не выходит за пределы дорианских способностей к пониманию.

— Тогда попробуйте объяснить моё присутствие здесь, на планете, столь опасно близкой к центру Галактики, что ни один чужак, кроме вас, её не посещал.

— У вас, наверное, корабль.

— Вы бы заметили его прибытие, к тому же вам превосходно известно, что никто не прилетал. Попробуйте же объяснить моё появление в священном приёмнике на вершине фонтана.

— А, так вы Избранная, — протянул посол.

— Мне так говорили.

так и резкая смена размаха и ритма повествования ничем не выдает ни мафусаилова возраста создателя, ни появления Трансгалактики на свет в варианте реальности, где Трамп готовился опрокинуть на голову Хиллари Клинтон “корзину обездоленных”, а феминистки и ЛГБТ увлеченно гоняли по закоулкам SFWA Грустных Щенков и закоснелых в писательской технике белых гетеросексуалов.

Аша понимала, что это пропаганда, но знала, что с подписанием перемирия не улеглось недовольство Федерации людской гордыней и готовностью человечества драться за естественные, с точки зрения людей, права. Ибо слишком давно Федерация выполняла единоличные функции арбитра раздоров, и галактические расы, независимо от членства или отсутствия такого статуса, свыклись с её мощью и правотой, притерпелись, жертвуя интересами одного вида во имя общих или понимая, что неповиновение повлечёт за собой карательные акции, а то и уничтожение вида. Предстояла кропотливая работа, прежде чем Галактика возвратится в привычное состояние принудительной толерантности, а уважение к чужим традициям не было для людей чем-то естественным.

Так могла бы выглядеть Аргонавтика Аполлония Родосского, пропущенная через воздвигнутые на Бесплодной земле Звездные врата из импервиевого сплава.

Меня это порадовало: мало того, что я сторонник теории палеоконтакта, так еще о современных номинантках и лауреатках престижных премий НФ, за редкими исключениями (Энн Лэки и Аркади Мартин), крайне низкого мнения, о голливудских же космооперных боевиках конца прошлого века — достаточно высокого, особенно если сравнивать с современной продукцией фабрики эндорфиновых кошмаров и фантазий Верховного Мыша. И вас наверняка не удивит, что гармоничный аккорд на душевных струнках моих взяла книга, где один из протагонистов приходит в себя во тьме телепортационной камеры, глубоко во чреве немыслимо древней пирамиды, на планете, чей климат и живность соответствуют Парку юрского периода, а культура — центральноамериканским обществам Земли накануне прихода испанцев и установления принудительной толерантности под зонтичным брендом Западных Индий в двадцатичасовую рабочую смену.

Разумеется, на примитивных мирах не задержится ни Райли, ни его возлюбленная Аша, которую забросило на другой конец Галактики, но через тот же самый маршрутизатор, который создатели то ли разучились нормально настраивать, то ли перегрузили слишком частым использованием.

Их ждет более ответственная миссия — во-первых, отыскать друг друга в тени корабля Тезея, даром что о месте встречи на случай нежданной разлуки они условиться забыли, во-вторых, продвинуть человечество вверх по эволюционной лестнице Галактики, каждый пролет которой освещен тераваттным прожектором для ежесекундного надзора ИИ.

— А существуют ли несогласные с порядком вещей?

— Их немного, — сказала Лата. — Их всегда немного, но они бывают. Они называют себя Анонами. Отвергают безусловный доход и живут с того, что выбросили другие люди, а педия ещё не успела переработать. И пытаются создавать проблемы, поднимают вопросы, ну, не такие, как мы, комментаторы, задаём, а другие, бессмысленные. Например, зачем педия делает то, что она делает. Пробуют даже вмешиваться в работу педии.

— Почему же педия не останавливает их? Кажется, они досаждают обществу.

— Их сначала найти надо, — сказала Лата, — а это непросто. На то они и Аноны. Они не забирают своих отчислений, не взаимодействуют с нормальными людьми и не участвуют в обычных событиях, так что у них нет личностей.

— Но ведь педия, конечно же…

— В конце концов их обнаруживают, — без обиняков закончила Лата. — Педия это умеет.

— И что происходит затем?

— Они перестают доставлять проблемы, — сказала Лата.

— Они исчезают? — спросила Аша.

— Их никогда и не было, — сказала Лата. — Они ведь Аноны.

Ведь лишь тем нечего бояться, кто ничего не скрывает, а от истинных хозяев Галактической Федерации ныне сокрыто слишком многое, и это вселяет очень неприятные ощущения.

Конечно, лучше всего для стазиса — ограничить межзвездные путешествия; этот вариант под видом революции выбирает у Симмонса Мэйна Гладстон, белая консервативная ретроградка-алармистка у руля Гегемонии, один из наиболее омерзительных персонажей моей литературной практики, к нему же склоняются в Трансгалактике, но вынуждены отвергнуть.

А что, так можно было?

Как Райли — не Федман Кассад, хоть и родился на Марсе, куда возвращаться теперь незачем и не к кому, так и Аша — не Монета и не Энея, но интеллектуальное оружие борьбы человечества с вечным сопротивлением безмысленной материи. Убивает не оружие, но рука, направляющая его; Прыжковые Точки, атласы которых для граждан Галактической Федерации важны не меньше гуглокарт для ленивого автомобилиста с постоянно включенным на голосовой режим навигатором, есть лишь несмело прочерченный быстрыми штрихами маршрут к принудительному совершенствованию разумной жизни. Да, они позволяют куда быстрее прежнего распространяться агрессии, порывам к взаимоуничтожению, панике и ненависти. Но время, проводимое в переходах от Прыжка к Прыжку, измеряется днями, неделями и месяцами, и взаимодействие видов поневоле подстраивается под эти лимитирующие факторы.

По странному совпадению, долгие циклы Федерации почти равняются человеческим годам календаря, основанного на орбитальном движении Земли. По еще более странной конструкторской особенности, создатели Машины Трансценденции не оснастили ее приемники средствами обратной доставки или хотя бы пересылки полевых докладов. Как знать, может, они не интересовались чистой наукой или альтруистическим возвышением примитивных рас, но полагали, что вложения в дипломатическую инфраструктуру лучше всего окупаются, если путь назад отрезан одним клевком орлана по печени Прометея.

Ганн в Трансгалактике истратит ровно две страницы на разрешение конфликта, попыткам навлечь который на головы людские и затем, в панике роняя идиотские мячи, выпутаться из тенет неосредневекового фанатизма Симмонс отвел три толстых книги. Такой контраст не только забавляет, но и становится исчезающе редким в эру интенсивного почкования навязчиво комиксовых кинофраншиз на нижних палубах боевого крейсера сценаристов, в гостях у грибной феи из федерального министерства по делам социокультурной пропаганды.

Ганну недавно исполнилось 97 лет, а его цикл, несмотря на легкое проседание от книги к книге, — одна из лучших работ в англосферной фантастике десятилетия, притом демонстративно выдержанная в стилистике то ли Золотого века пальпа, то ли раннего киберпанка, когда лишь случай определял, кому бесславье, а кому цифровое бессмертие. Такая вот “мгновенно потерянная классика” даже меня наводит на мрачные раздумья: возможно ли, что пик космофантастики, подобно пику нефти или Информационной Сингулярности в Трансгалактике, наступил и прошел (где-то между Спиральным рукавом Флинна, Каузальным ангелом Райяниеми, Водородной сонатой Бэнкса и Служанкой правосудия Лэки), а борцы за социальную справедливость даже не заметили этого?

LoadedDice