With sling and a stone
Марк Стиглер, Праща Давида (David’s Sling, 1987)
Давид отвечал Филистимлянину: «Ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил; ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам труп твой и трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле; и узнает весь этот сонм, что не мечом и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши.» Когда Филистимлянин поднялся и начал приближаться навстречу Давиду, Давид поспешно побежал к строю навстречу Филистимлянину. И опустил Давид руку свою в сумку и взял оттуда камень, и бросил из пращи и поразил Филистимлянина в лоб, так, что камень вонзился в лоб его, и он упал лицом на землю, так одолел Давид Филистимлянина пращею и камнем, и поразил Филистимлянина и убил его; меча же не было в руках Давида.
Первая книга Царств, 17:45–51
Продолжая раскапывать архивы безвременно почившего в оффлайне Scriptogr.am и USENET, еще раз посоветую вам обратиться к размышлениям Вернора Винджа о будущем гипертекстовой литературы. Сейчас, спустя двадцать с лишним лет после создания Пламени над бездной, легко поддаться соблазну покритиковать Вернора за футурологическую импотенцию, констатировав, что трансформации прозы в гипертекст не случилось. Но это лишь до тех пор, покуда не относить к литературе ЖЖ, СИ и полчища эквивалентных им ресурсов, где пишут все и обо всем, обсуждая каждый квант создаваемого произведения в комментариях.
Тем не менее стоит признать, что основополагающие работы эпохи зарождения гипертекстового протокола HTTP не получили того внимания публики, какое им бы причиталось. Аннотированную версию Пламени над бездной достать крайне сложно, хотя и возможно, а вот следы гипертекстового варианта Пращи Давида, которую Виндж рекомендует в своих заметках как первый настоящий гипертекстовый НФ-роман Компьютерной Революции, вообще теряются где-то в конце 1980-х, тем более книга с тех пор не переиздавалась, да и сам Марк Стиглер году в 1998-м отошел от литературы, не закончив запланированной трилогии Earthweb.
По не зависящим от меня причинам я частенько наблюдаю восход солнца в ту пору, когда люди вокруг еще спят сладким сном. И благодаря этому регистрирую множество красочных небесных картинок, которые проходят мимо их восприятия. Как ни забавно, однако такие минуты порой навевают мысли о Первой Холодной войне, которой я не застал: тогда довольно популярны были авгурские гадания на тему того, какая ночь или какой рассвет станут для человечества последними. Крушение ОВД положило им конец, однако нынешний косплей Холодной войны по следам Крымского кризиса и Донбасского конфликта позволяет в известной мере проникнуться теми настроениями и поколению, которое пришло в мир позже.
Оставляя в стороне маргинальные теории заговора паршевых, калашниковых, крупновых и прочих стрингеров Пятой Империи, можно констатировать, что распад социалистического блока не предвидел ни один серьезный западный футуролог, и писатели-фантасты тут не составляют исключения. Наиболее показательным тому подтверждением — специфическая разновидность фантастики ближнего прицела 1980-х, где описывается, с разной примесью киберпанка, грядущий конфликт НАТО и ОВД в Европе. Произведения такого рода любопытны примерно по тем же причинам, по каким не угасает популярность Человека в высоком замке: актуальная версия реальности прошла такую узкую развилку с этими вариантами, что невольный интерес к ним носит почти рефлекторный характер. В этой условной подборке, пожалуй, наиболее известен Нейромант Гибсона; из прочих работ указанного направления следует выделить Footfall Нивена и Пурнелла, осложненный Первым Контактом, а также недавно переведенную на русский трилогию Затмения Джона Ширли. Паучья линия Глубины в небе Вернора Винджа, хотя формально происходит в далеком будущем на другой планете, населенной нелюдскими существами, безусловно достойна прочтения в режиме roman à clef — уж слишком рельефно выписан в ней конфликт двух сверхдержав на грани ядерного взаимоуничтожения.
Действие книги происходит в том варианте реальности, где противостояние НАТО и ОВД, как и у Ширли, не переросло в ядерную войну, однако Европа уже стала полноценным театром военных действий. В этих условиях “равновесие страха” поколеблено и практически утратило ценность, а новая гонка вооружений Третьей мировой развивается в области “умного оружия”: компьютерных вирусов, дистанционно управляемых роботов и прочей машинерии, порожденной взаимовыгодным браком ВПК и ИТ. Очевидно, впрочем, что и это противостояние заходит в тупик, а соперники обдумывают возможность возвращения к ядерному варианту упреждающего массированного удара. И тут на арену выходят техногики с новой дзететической (zetetic) парадигмой разрешения конфликтов, “информационная дуэль” которой подобна дискуссии участников на открытом форуме под присмотром независимого модератора. Но вы же не думаете, что штабисты и чиновники так вот просто позволят айтишникам отстранить себя от рукоятей славы, выгоды и военного безумия? И я того же мнения. Значит, что? Значит, Кремниевая Долина обязана показать Пентагону и Кремлю, где раки зимуют, пока этим самым ракам еще приходится выбирать место зимовки. Иначе ядерная зима упростит дилемму заключенного.
Название романа служит любопытным дополнением к более позднему Камню Голиафа Ларри Нивена и Мэтью Джозефа Харрингтона, где также исследуется противостояние технологически продвинутого одиночки-техногика и правительственных агентств, хотя эта параллель не кажется целенаправленной.
Любопытно, что Праща Давида вышла в свет почти одновременно с Миром на Земле Станислава Лема, хотя предлагаемые Лемом (технологически близкие стиглеровским) решения более оригинальны, а сеттинг куда богаче (чего стоят одни только странствия Ийона Тихого по Луне в теле дистантника). С другой стороны, проект “Праща” как художественный эксперимент даже по сегодняшним меркам вполне конкурентоспособен, с поправкой, разумеется, на уровень мультимедиа и вычислительной техники той эры, а вот о Мире на Земле этого сказать нельзя: помните, как Тихий чуть не стал жертвой вражеского покушения, выбравшись в город с базы Лунного Агентства за печатной машинкой? Близкие аналоги концепции дзететицизма и Дзететического Института находим также у Лиланда Экстона Модезитта в цикле об эколитариях и романе Подобно войне за веру; к сожалению, русский перевод последнего сильно сокращен, а из эколитарного цикла переведена только первая книга. Рискни Стиглер озаботиться созданием сиквела или переработкой Пращи под актуальные декорации, как Ширли, можно было бы с большей уверенностью судить о том, насколько целенаправленны параллели с “переворотом ученых” из Войны с “Миром” M-3 ^W Мирной войны Винджа; впрочем, из заметок Вернора ясно, что Стиглер и Виндж неплохо знакомы. Далее, как и в случае паучьего конфликта на Арахне из Глубины в небе, оптимальным решением оказывается в критический момент демонстративно подставиться под удар противника.
Диск с интерактивной версией Пращи Давида включал рисунки и анимационные заставки, подробные заметки о принципах работы технологий во вселенной Пращи, сводки эхоконференций по философии дзететицизма и четыре варианта прочтения книги от лица разных персонажей, в том числе президента США. Даже в обычной версии романа видны следы гипертекстовой техники, хотя в целом эти вкрапления легко перепутать с артефактами киносценария (впрочем, мне ничего не известно о подготовке экранизации Пращи Давида или ее преобразовании из киночерновика).
Роман номинировался на Prometheus Award, и это служит неплохим индикатором либертарианских воззрений автора, с которыми я, при определенных оговорках, солидарен. К сожалению, сейчас это произведение почти забыто, но та же участь постигла подавляющее большинство романов 1980-х и начала 1990-х, слишком тесно завязанных на сеттинг советско-натовского противостояния или перестройки. А ведь уже в момент их публикации внимательному наблюдателю были очевидны необратимые процессы деструкции режимов Варшавского пакта. Впрочем, внимательный наблюдатель — не значит “беспристрастный” или “находящийся в информированной полупозиции”.
LoadedDice
