Viral soil upturned

О вмешательстве предсказанного Вернором Винджем уханьского коронавируса в работу китайской системы тотальной видеослежки высказываются диаметрально противоположные мнения. Англосферные источники, как правило, стращают читателя “соколиным глазом” Большого Красного Брата, в то время как сами китайцы — и наиболее компетентные русские — настроены реалистичней. В китайских социальных сетях и мессенджерах стоит многоголосый хор жалоб на некорректную работу телефонно-планшетных модулей FaceID, а равно сканеров лиц на кассах супермаркетов и в предбанниках офисов или опенспейсов.

Впрочем, такое развитие событий вполне ожидаемо. Еще весной прошлого года, когда начались протесты в Гонконге, стало ясно, что современную биометрию довольно легко обмануть простейшей медицинской маской, балаклавой или зонтиком. А сейчас власти КНР не только не запрещают, но и вынужденно поощряют лицевую маскировку. Иные бесшабашные граждане наслаждаются предоставленными возможностями троллинга на полную катушку.

Приведет ли эпидемия, конца и края которой не видно, к ускоренному развитию альтернативных методов биометрической идентификации — особенно в случае, если коронавирус станет таким же постоянным спутником крупных поселений человека, как другие охотно мутирующие РНК-вирусы, простуда и грипп?

Наверняка. Но не стоит забывать, что (за отсутствием инструментов сканирования биоэлектрической активности мозга, которые стали бы вершиной прогресса технологий полиции мыслей) именно к распознаванию лиц лучше всего приспособлен эволюцией наш неокортекс, и вероятно, что аналогичное утверждение относительно оптимальной эффективности лицевого сканирования применимо и к компьютерным системам безопасности.

Ошибочно и мнение, что концепты государства всеобщего наблюдения вдохновлены антиутопиями прошлого века, киберпанком или компьютерной революцией. Его идеологическим истокам в Китае более 2300 лет.

Еще в империи Цинь, когда Китай впервые объединился, поездки по стране (даже за пределы своего округа) без уважительной причины простолюдинам, как ныне хукоу (челночным мигрантам, обретающимся без прописки в мегалополисах дельты Жемчужной реки и Восточного побережья; система прописки/регистрации в Китае, хуцзи, восходит в конечном счете к Ранней Хань), пытались запретить, хотя на практике запрет соблюдался непоследовательно. В этом Цинь Шихуан следовал рекомендациям Шан Яна, писавшего в “Шан цзюнь шу” о необходимости искоренения миграции и дифференциации простолюдинов, а также бродяжничества (禁迁徙、止流民、圉分异):

Если бродячие нахлебники многочисленны, земледельцы ленивы, а если земледельцы ленивы, поля зарастают сорными травами. Если быть ученым станет привлекательно, люди забросят земледелие и увлекутся спорами, высокопарными дискуссиями и ложными теориями. Забросив земледелие и отправившись странствовать, они превратятся в нахлебников, которые будут пытаться превзойти друг друга в словесных поединках. Тогда народ отдаляется от правителя, появляются толпы, не подвластные престолу. Подобная ситуация ведет к ослаблению армии и обнищанию государства…

Если закрыть постоялые дворы, где останавливается странствующий люд, то те, кто пускается на обман и ложь, смущая сердца народа, и использует личные связи, не смогут сеять сомнения среди земледельцев. А если людям негде будет остановиться и прокормиться, они непременно обратятся к земледелию. А если люди обратятся к земледелию, то целина будет непременно обработана.

В то же время земледельцев, изъявивших согласие осваивать целинные земли на окраинах, освобождали от налогов и государственных повинностей на двенадцать лет.

С той поры на протяжении двух с лишним тысяч лет конфуцианские и легистские традиции периодически перетягивают чаши весов на свою сторону, потом маятник качается обратно. Сейчас усиливаются тенденции диктатуры и контроля, восходящие к легизму и маоизму, но Китай в любом случае открыт миру так, как никогда ранее в истории. КНДР, несмотря на все тамошние преобразования последних десятилетий, сближающие ее с китайским госкапитализмом, по-прежнему достаточно близка диктатуре классического легистского толка. Разумеется, легистские проекты вполне утопичны и при последовательном проведении в жизнь влекут за собой катастрофы типа культурной революции, но их сочетание с частным предпринимательством в гибридной госкапиталистической форме, как в современном Китае, бывает довольно жизнеспособно. Венцом его развития в XX веке стало обретение Китаем “малого благоденствия” ( 小康) — статуса мастерской мира, которого Китаю при Си уже недостаточно. Ну что же, эпидемию коронавируса в категориях китайской культуры вполне можно рассматривать как вежливый намек, что династия Мао теряет Мандат Небес.

LoadedDice