Stories he could tell

Майкл Джон Харрисон редко комментирует свои прошлые работы (как, впрочем, и будущие), но когда уделяет этому внимание, то всегда кажется, что он остался ими не до конца доволен. Что же, Устройство с Центавра и Пустота убедили меня: в таком случае прав тот, кто автора слушает да ест, то бишь поступает примерно противоположно его рекомендациям, явным или проскользнувшим намеками.

… (2011) Ужас должен был заключаться в идеологической ткани сконструированного “мира”, где персонажи делают все от себя зависящее, чтобы остаться людьми, но не понимают, что им это не удается. Эту ключевую идею я намеревался прихватить с собой по крайней мере из 2009-го, но “Пустота” не показалась мне подходящим для нее транспортом — там эта мысль проявляется лишь от случая к случаю, в тестировочном режиме. Над рассказами я не слишком трудился, в итоге ничего особого и не вышло. Пришлось пометить этот жизненный урок ярлычком “эфемерность”. Мне казалось, что я упустил шанс. Неприятно понимать, что некая важная мысль теперь не получит такого развития, как в “Скалолазах” (Climbers) или “Небывальщине” (Things That Never Happen).

Что же, я ошибался. Я сумел вернуться к тестам, написал кое-какие новые рассказы, и теперь эта [новая] книга, хоть она и не слишком схожа с моим замыслом 2009-го, кажется достойным его воплощением.

LoadedDice