Reserves, crossing Styx

В тридцать первом томе National Geographic (за 1917 год) был опубликован весьма известный и ныне снимок переправы французских резервистов через Мёз по дороге в Верденскую мясорубку.

Снимку сопутствовала следующая подводка:

“Они не пройдут!” Эта фраза отныне и вовеки будет ассоциироваться с героической обороной Вердена. Будущим поколениям французов она станет внушать трепет восхищения, превосходящий силою чувства, рождаемые легендарным “Старая гвардия умирает, но никогда не сдается!” Стражи великой крепости на Мёзе проявили себя неудержимыми в атаке и непоколебимыми в обороне.

И действительно, название Вердена стало нарицательным, хотя, пожалуй, не в том смысле, какой желала бы ему придать пропаганда Антанты из 1917-го. Скажем, в Грани будущего (2014) именно под Верденом развернулась кровопролитная битва с инопланетными захватчиками, сыгравшими в поддавки для того, чтобы заманить людей в Центральную Европу и нанести им сокрушительное поражение.

Просматривая свежие виды окопов под Бахмутом или Авдеевкой с фронта прокси-Третьей мировой войны сто пять лет спустя,

уместно напомнить всем присутствующим там (не только из числа моих читателей), что “красная зона” в северо-восточной Франции на полях Первой мировой, по соседству с Верденом или Лонгевалем, до сих пор остается закрытой для человеческого проживания, несмотря на все меры реставрации и “план Маршалла” после Второй мировой. По неизбежно неточным оценкам, потребуется еще полтысячи лет, чтобы земля там полностью залечила раны, оставленные сумасбродной грызней континентальных левиафанов в ходе ралли вокруг флагов.

А цитируемых журналистом National Geographic слов генерал Пьер Камбронн под Ватерлоо в действительности никогда не произносил.

Он выразился гораздо короче и куда менее пафосно:

Дерьмо!

Как ехидно подметил Хемингуэй в Мужчинах на войне, вся полнота разницы между возвышенным и приземленным описаниями войны заключена в различии между этими двумя вариантами.