Outside the Ring
Анонсированное переиздание Ларри Нивена “Азбукой” пока затрагивает лишь его сольные работы, хотя основную часть крупных работ Нивен написал именно в соавторстве (наиболее свежие тому примеры — Чаша небес и Корабль-звезда), и эти книги, на мой взгляд, куда удачнее. Если о сравнительной ценности Мира-Вока и Мира-Кольца еще можно спорить (в конце концов, Мир-Кольцо, каким бы скучным ни казался он мне, из тех произведений, которые открывают целый новый класс литературных сеттингов — посмотрите хотя бы на вселенную Культуры, где такие хабитаты составляют основную среду обитания), то Мошкитский цикл в современных условиях обретает такую злободневность, что даже прожженным апологетам мейнстрима и неотделимости фантастики от Большой Литературы стоит разок заглянуть в эти кварталы космооперного гетто. Тем паче СоВладение с переделом сфер влияния между Россией и США снова маячит на горизонте, как в середине 1970-х, когда после Карибского и Пражского кризисов впервые была выдвинута концепция конвергенции социалистической и капиталистической систем. Уж нет на Руси социализма, а воз и ныне там, описав полный оборот.
Нивену и его соавторам с переводами на русский не везет катастрофически, если не считать малотиражек и первой четверти Мошки в зенице Господней. Дойдут ли на сей раз издательские руки до переработки этого замечательного цикла, неясно еще и потому, что третья книга написана единолично Дженнифер Пурнелл, дочерью Джерри, и, следовательно, договариваться о правах придется не только с Нивеном, а и с еще двумя его соавторами.
Однако мнение Дженнифер о мошкитской вселенной и ее параллелях с земной актуальной реальностью в любом случае может показаться вам любопытным. Интервью о Сепаратистах, проблемах гендерной нейтральности (Дженнифер не скрывает своей лесбийской сексуальности) и социальной НФ было взято в 2011 г. для сайта About.com.
About.com (Кристофер Херст): Почему вы решили написать продолжение Мошки в зенице Господней с гендерно-нейтральных позиций? Что вас к этому побудило, изменилась ли со временем изначальная мотивация? Вы распространили ее только на мошкитский цикл или на НФ в целом?
Дженни Пурнелл: Первый роман о мошкитах был написан в начале 1970-х, примерно в одно время с Левой рукой тьмы Урсулы ле Гуин. Для своей эпохи работы были смелые, но биология половых отношений и гендерная социология с тех пор сильно продвинулись вперед. Я не видела возможности описать существа с мотивационными и социальными установками, завязанными на колоссальные темпы размножения, и обойтись при этом прежней трактовкой вышеназванных тем. Наша жизнь сейчас тоже повсеместно увязана с гендерными проблемами, а в армии, где мне довелось прослужить много лет, они стоят особняком.
About.com: Это ваша первая попытка изобразить гендерно-нейтрального персонажа? Вообще, какое определение вы даете гендерной нейтральности? Это врожденная характеристика Азакха Квинна или же черта, которой вы хотели дополнительно подчеркнуть характер персонажа, заставить читателя выстроить какие-то догадки на сей счет?
Дж. П.: Это мой дебютный роман, так что ответ очевиден: да. Гендерные проблемы социально обусловлены. Нельзя родиться бесполым, так ведь? :-) У ребенка могут проявиться и закрепиться предпочтения шелковых одежд, насыщенных духов, длинных кудрявых локонов, ярких пестрых тканей. В зависимости от социального контекста такие предпочтения могут определяться как женские (Америка ХХ в.) или мужские (Турция XVI в.). В этом смысле гендерная нейтральность — понятие не менее ситуационное. В целом, однако, я представляла Азакха человеком, пожившим в таком разнообразии культур, что одевается, действует и ведет себя он в общем-то независимо от местных стандартов мужского и женского поведения. Некоторые видят его мужественным. Некоторые — женственным. Другие либо не обращают внимания, либо не интересуются этим.
About.com: Как еще обыгран этот аспект в Сепаратистах? Других персонажей вы тоже представляете гендерно-нейтральными, как Азакха?
Дж. П.: Нет, Азакх — он один такой, я целенаправленно сконструировала его как гендерно-нейтрального персонажа. Есть у меня, однако, женские персонажи, которым вообще некогда укладывать прически и красить ногти, и персонажи мужские, которых мачистские ритуалы меньше всего заботят. В отличие от Азакха, они целенаправленно идентифицированы как мужчины или женщины, а значит, читатель подсознательно приписывает им те или иные вторичные половые характеристики или же видит стоящими примерно посредине между этих полов.
About.com: Что читатель должен вынести из вашей книги?
Дж. П.: Что монолитное мышление уничтожает пространство альтернатив. Что Первый Контакт — не единичное событие, их может быть несколько. Что выживание городов зависит от способности поселенцев интегрироваться в экологическую нишу. Что местные не всегда тупы и некомпетентны. Что религия — в такой же мере искусство управления, в какой совокупность концепций веры. Что “наука” в НФ не обязательно ограничена физикой и ракетостроением — можно написать “твердую НФ”, основываясь на понятиях биологии, геологии, археологии, антропологии и так далее.
About.com: А как все это двигалось? Когда вы писали роман, как вы визуализировали сцены с участием Азакха? Его/ее вы представляли человеком с определенными половыми признаками? В какой момент вы решили сделать его гендерно-нейтральным? Вообще, насколько трудно было написать Азакха, удаляя все отсылки к его полу? И что это были (бы) за отсылки?
Дж. П.: Жизненная позиция Азакха близка моей, я, как и он, слегка уставший от жизни прагматик. Из всех персонажей Азакх мне дался наиболее легко. Но мне пришлось пару раз прошерстить всю рукопись, чтобы убедиться, что я нигде не употребила применительно к Азакху определенное местоимение. Думаю, что пару раз я наверняка ошиблась :-) Удаляя из текста относительные местоимения, неизбежно сталкиваешься с налетом пафоса и ненужной официальности. Очевидными гендерными отсылками были бы стиль прически, стиль речи, манеры и так далее, но… какими они станут через тысячу лет? Так что описаний внешности (кроме “устрашающих волос”) и одежды (кроме плаща) Азакха я не давала.
About.com: Вы рассматривали возможность написать роман, сделав Азакха персонажем определенного пола? Я бы хотел (и ожидал) увидеть Азакха женщиной. Мне действительно интересно, отчего вы воздержались от этого шага.
Дж. П.: Вы путаете биологический пол (мужчина или женщина) с гендерным поведением (маскулинное или феминистическое). Я хотела, чтобы у Азакха было как можно больше общих биологических черт с мошкитами. Соответственно, и речи не могло идти о том, чтоб Азакх стал женщиной — мошкиты ведь ни мужчины и ни женщины, они сочетают оба этих пола. Концепция гендера у них отсутствует вовсе, и я написала Азакха человеком, настолько уставшим от постоянных перегруппировок, перемен, приспособлений к гендерным ожиданиям окружающих, что Азакху рано или поздно пришлось махнуть на них рукой: это уже стало невыносимо.
About.com: Азакх — новый тип человека? Или вы моделировали его по образу и подобию каких-то ныне существующих типов гендерной нейтральности?
Дж. П.: В конце 1990-х я была сопредседательницей Наблюдательной комиссии по проблемам ЛГБТИ (лесбиянок, геев, бисексуалов, транссексуалов, интерсексуалов) при Университете шт. Калифорния. Я провела кучу презентаций и встреч с лидерами спонтанно сформировавшихся общин транссексуалов и интерсексуалов. Я узнала их ближе, научилась прислушиваться к ним, к их проблемам и пожеланиям. Мне, как человеку поколения “фланелевых рубашек и брюк”, это было легко: я поняла, что у нас куда больше общего, чем может показаться. Потом я открыла для себя такие книги, как, например, Тайнопись плоти Джанет Уинтерсон, и увидела, как эти проблемы можно объяснить широкой публике. Я подумала, что было бы неплохо наконец привнести их и в мошкитскую вселенную. Так зародился персонаж Азакха.
About.com: Прямых отсылок к сексуальности Азакха (и вообще кого бы то ни было из персонажей — людей и мошкитов) в вашей книге нет. Вы решили отделить гендер от пола и секса? Свойственна ли Азакху асексуальность наряду с гендерной нейтральностью? Какое число полов видится вам оптимальным для мира, увязано ли как-то в вашем понимании понятие гендера с сексуальной привлекательностью?
Дж. П.: Вопросов слишком много, постараюсь ответить по очереди, как смогу… В целом наше общество подчинено мысли, что биологический пол равнозначен гендеру, и сексуальная привлекательность играет первостепенную роль в половых/гендерных взаимоотношениях. Но ни из биологии, ни из социального устройства это не следует. Эти тождества не обязательно выполняются. Даже в человеческой популяции, не говоря про другие виды, уже есть более двух полов. Людей, которым присущи как мужские, так и женские половые признаки, часто определяют как “интерсексуалов”. В прошлом, зачастую без ведома их родителей и уж точно без их сознательного желания, дополнительные гениталии при рождении попросту иссекались. Что любопытно, попытки социализировать их в русле того или иного гендера зачастую проваливаются. Ни хирургия, ни социум этого сделать с очевидностью не способны.
О сексуальной ориентации или предпочтениях даже говорить нечего. Если вас интересует, почему я не писала любовных сцен… Ну, одну ведь написала? :-) Вспомните эпизод, где Длинноножки зачинают Леек, в самой первой главе. Длинные пассажи я посвятила описанию Царской Свадьбы и ее роли в устроении новых колоний. Я указала, что у Азакха были спутники жизни (но не уточняла, какого пола), поэтому вряд ли его можно считать асексуалом. Впоследствии я вставила в книгу еще одно, уже более расплывчатое, указание, а скорей намек, на предмет увлечений Азакха, но я не думаю, что большинство читателей заметят его с первой попытки — оно далеко от обычных представлений о “гендерных отсылках”. :-)
About.com: Как вы себе представляете подлинно нейтрального в гендерном отношении человека? Человеческое поведение почти во всех аспектах определяется или по крайней мере обозначается гендером; вы считаете, что гендерно-нейтральная личность будет значительно свободнее нас, стесненных культурными ролями и гормональной секрецией? Я воспринял Азакха как превосходного антрополога и дипломата: этими качествами он(а) обязан(а) своей гендерной нейтральности? Какие еще аспекты личности Азакха стоит ей приписывать?
Дж. П.: Нейтральность дарует свободу только в том случае, если общество это позволяет. Если нет, носитель гендерной нейтральности оказывается в нем изгнанником (как и сам Азакх). Но — да, в ней ключ к доведенных у Азакха до предела прагматизме, беспристрастности суждений и способности к сопереживанию.
About.com: Как вы для себя определяете интерсексуальность, как хотели бы передать это впечатление читателю?
Дж. П.: Да мы это уже обсуждали, мне кажется. Первым намеком на интерсексуальность Азакха выступает эпизод, когда мошкитский таможенник на входе в город Саргона регистрирует Азакха как “целостное” существо. Я понимаю, что для людей “завершенность, целостность” обычно ассоциируются с мужчиной, который не был кастрирован и прошел полный путь полового развития. Но для мошкитов это понятие имеет другой оттенок. В ходе врачебного осмотра эта разница выявляется: Азакху стоит немалых трудов пояснить мошкитам, что с точки зрения людей именно Лорел нормальна, а Азакх — необычен. И, наконец, завершающим штрихом служит вспышка изумленного гнева Лорел, когда она понимает, что Азакх подобен ангелам — Квинн ни мужчина, ни женщина, но мужчина и женщина одновременно. Он целостен в мошкитском смысле слова.
About.com: Почему вы использовали для мошкитов месопотамские имена?
Дж. П.: В первых романах цикла (Мошка в зенице Господней и Хватательная рука) ономастика мошкитских культур основывалась на земных цивилизациях различных уровней развития и экономической организации — например, Арабском халифате, Оттоманском халифате, Британской Ост-Индской Компании, степных ордах и так далее. Я хотела привнести в мошкитский цикл интенсивно развивающуюся цивилизацию с базисом в болотном регионе, которая могла бы раньше ожидаемого срока освоить солнечную и оптическую технологии. Так получилось, что как археолог я работаю преимущественно с раннешумерскими городами (см. мою работу Did the Cities Grow from Marshes). Применяемую при этом технологию спутниковой аэрофотосъемки и трассировки можно возвести к пионерским исследованиям Альхазена ибн аль-Хайсама (Альхацена), уроженца Басры Х в. Шумерская сексуальная мораль разительно отличается от диктуемой христианскими традициями, но отлично укладывается в мошкитскую практику воспроизводства. Лучше всего писать о том, в чем профессионально разбираешься, вот я и взяла за основу шумеро-аккадскую культуру. Интересно, что Энхедуанна, дочь Саргона, часто упоминается как первая в мире феминистка, поэтому и ее имя использовано не случайно.
About.com: Существует ли связь между вашими археологическими исследованиями и сюжетом Сепаратистов?
Дж. П.: Прямая и двоякая! Во-первых, шумерская политика неотделима от религии, а шумерская религия — от сексуальных практик и сопряженной с ними специфической морали. Во-вторых, в НФ часто выдвигаются самые разные, иногда откровенно абсурдные, предположения о том, какой вид в будущем примет археология. Но археология, огорчу я вас, всегда будет связана с раскопками могил и тяжелой ручной работой. Нельзя датировать те или иные артефакты без кропотливой установки хронологических корреляций, как правило, с опорой на геологию. Нельзя понять, что исследуешь, если работаешь, так сказать, в вакууме. Кабинетных археологов-белоручек НЕ БЫВАЕТ. Нельзя взять и послать неуча-выпускника четвертого-пятого курса, чтобы он копал, копал и что-нибудь раскопал без стороннего присмотра. Нет, в фантастике так можно поступить — но это будет ненаучная фантастика. Я попыталась очертить в своей книге контуры того, что может стать, в рамках вселенной, мошкитской археологией. Посмотрим, куда это меня заведет.
About.com: И последний вопрос. Дайте, пожалуйста, свое определение социальной НФ?
Дж. П.: Думаю, лучше всего определять социальную/социально-психологическую НФ так, чтобы определение это не было внутренне противоречивым. Фантастика уже лет сорок развивается в присутствии этого термина, так что определять социальную НФ, не принимая во внимание созданные за это время работы, бессмысленно.
Я считаю, что социальная НФ характеризуется следующими признаками: 1) она имеет дело прежде всего с природой, разнообразием форм и эволюцией взаимодействия человека и природы, 2) она постоянно опирается на общественные науки, такие, как психология, социология, антропология, когнитивистика, теория ИИ и так далее, причем под “опирается” я не имею в виду беглое знакомство автора со свежайшим выпуском National Geographic, просмотр очередной передачи по Discovery или воспоминания о лекции на первом курсе университета лет эдак тридцать назад, 3) сюжет в ней служит вспомогательным средством исследования этих тем. Сеттинги социальной НФ могут быть самыми различными, от постапокалиптики и футуристического технобоевика до хроник новых колоний человека, Первого Контакта, альтернативок и так далее.
Я не требую, чтобы такая книга была хорошо написана :-) Вопросы гендера в ней могут вообще игнорироваться. Персонажи могут показаться картонными и плоскими. Сеттинг и обстоятельства развития сюжета могут быть прописаны отвратительно, безо всякого погружения и вдохновения. Это, одним словом, может быть скверная литература. Но если она ставит во главу угла общественные науки, правдоподобно описывает процесс их развития, если сюжет служит вторичным механизмом ознакомления читателя с общественными науками, то такая литература достойна признаваться произведением социальной(социально-психологической) НФ. Я могу с ходу назвать несколько работ такого рода, но не стану делать этого во всеуслышание.
С другой стороны, все эти атрибуты книга может иметь, но этого недостаточно, чтобы признать ее произведением социальной НФ. Персонажи могут быть великолепно прописаны, сеттинг так обстоятельно продуман, что на его основе удается расчертить целые атласы и составить энциклопедии рас, полов, гендеров… и все же за рамки сюжетной необходимости эти атрибуты не выходят. Я с некоторой опаской отношу к такой категории Дюну, понимая, что это, пожалуй, весьма смелое заявление. Существует множество увлекательных книг, в которых исследуются социальные аспекты технологии — но они именно о технологиях, а социальные эффекты служат выгодным фоном. Это утверждение, впрочем, я не стану горячо отстаивать.
В конечном счете все сводится к вопросу: служит ли сюжет лишь средством (одним из множества мыслимых) исследования социальной темы? Или же все эти характеристики подчинены развитию сюжета?
Разумеется, великие произведения трудно втиснуть в рамки этой грубой схемы, так как в них обычно затрагиваются сразу несколько тем. В 1969 г. альтернатив похождениям космических ковбоев и сказочкам “меча и магии” было не так много. Сегодня же фантастика достигла такого развития, что разбиение ее на субжанры отражает скорей вкус и стилистические предпочтения того или иного критика, чем реальную действительность.
Вот несколько авторов/книг, которых я бы отнесла к подлинной социальной НФ (порядок не соответствует релевантности). С равным успехом их можно было бы внести и в другие категории. Это Филип К. Дик (Бегущий по лезвию бритвы/Мечтают ли андроиды об электроовцах), Нил Стивенсон (почти все работы), Урсула ле Гуин, Рэй Брэдбери и мой любимый Терри Пратчетт. Маргарет Этвуд и Кормака Маккарти я сюда не включила только потому, что работы их уже далеко вышли за рамки фантастики как жанра, и то же относится к предпочтениям их читателей. Разумеется, список неполный.
LoadedDice
