Lest for my daring Persephone the dread

Вряд ли для публикации подобной новости можно найти ресурс удачнее “Медузы”,

но, разумеется, положение узника еще не так безнадежно, каким казалось бы оно после Великой Рецессии в лучших домах Нижнего Манхэттена.

Главное — собрать нужную сумму донатами на плащ-невидимку, зеркальный щит и сменную обувь с крылышками.

Вир Коссонт и Бердле, аватару “Не обманись…” из Водородной сонаты Бэнкса, этот способ противодействия исчадиям милитаризованной государственной машины поначалу как будто бы помог.

Зрение восстановилось. Лифтовую шахту и коридор заполнили новые, гуще прежних, вихри пыли и дыма. Там, где стоял в дверном проеме арбайт, не осталось ни арбайта, ни проема. Проем, вернее, сохранился, но из прямоугольного стал приблизительно круглым. Края его были иззубрены, изодраны и ярко сияли. На полу коридора по ту сторону лежала пара довольно крупных обломков какого-то механизма, возможно, что и арбайта. Гзилтианец в зеркальной броне исчез, как в шахту провалился. Стоило Коссонт это подумать, как из шахты сверкнул свет.

— Я бы на твоем месте не стал высовывать голову за край шахты, — сказал Бердле, перекрикивая далекую какофонию сигналов тревоги и глубокое буханье, доносившееся из бездны. — Полковник Агансу хотя и улетел вниз, хотя и понес очень существенный урон, но стрелять, вероятно, еще способен.

Бердле выбрался из развалин стеллажа и повлек Коссонт за собой. Остановился у края, отвел от себя ее руки, потом повернулся поглядеть ей в лицо. Девушку шатало. Она подозревала, что стоит не так она сама, как скафандр.

Она сфокусировала взгляд на аватаре. Вместо груди у Бердле был неглубокий, сверкавший серебром, похожий на супницу щит. Понемногу грудь обретала прежнюю форму.

— Гм, — аватар перехватил ее взгляд и поглядел на себя. За его спиной шахту перечеркнул новый сполох.