Iris and pupils

Уильям Бартон, Майкл Капобьянко, Ирида (1990)

Периодически авторы, не получившие должного признания ни у читателей СИ, ни у экспертов Флибусты, впадают в гнев и швыряют в середину замкнутого круга библиотечной арены одноразовые перчатки вроде тех, какие в наше время коронавирусной шизофрении раздают на входе в супермаркеты и общественный транспорт. Поскольку меряться литературными достоинствами русскоязычной фантастики после Освенцима, то бишь Времени Учеников и замыкания Предпоследним Дозором транспортного кольца Метро-2033, дело не слишком осмысленное и финансово непривлекательное, истерики эти обычно сводятся к соревнованию не в беллетристике или публицистике, но в переводе. Однажды случайный выбор такого автора-скандалиста, самоназначенного лучшего блоггера Флибусты со слабыми познаниями во всех языках, кроме русского разговорного, пал на Ириду. Трудно передать, как плохо удалось ему скрыть изумление, когда первый же участник, выдвинувшийся на ристалище, при помощи Google Translate выяснил, что открывается роман сценой орального секса между двумя мужчинами в виртуальной реальности.

Как и в случае Рюкера (недаром другая, лучше известная, книга этого писательского дуэта именуется Белый свет), Мураками, Крайтона или Уоттса, знакомство с одной из работ Бартона и Капобьянко позволяет более-менее уверенно предсказать сюжетную архитектуру всех остальных. Сравнение с Уоттсом тут особенно уместно, ибо стандартный конструкторский набор БиК включает команду исследовательского корабля или ковчега поколений, вознамерившуюся свалить прочь с безнадежно опостылевшей им или донельзя загаженной Земли. Впервые этот SDK опробован как раз в Ириде, поэтому лучше начать именно с нее.

Ирида вышла в 1990-м, когда планет в Солнечной системе еще было девять, а Вояджер-2 — кстати, его бортовому компьютеру роман посвящается — только-только передал первые (и последние на данный момент) высококачественные изображения Тритона, куда первоначально и направляется корабль колонистов Глубинная звезда.

Как вы космическую яхту назовете, так она и полетит, и уже выбранное для звездолета имя проливает первые лучи белого света на непременные черты всех членов экипажа Ириды, а равно и других космооперных боевиков БиК. Это, в порядке убывания релевантности: ярко выраженная психологическая дисфункция, гиперсексуальность, узконаправленная гениальность, неусидчивость и обостряющаяся вспышками ненависть друг к другу. Как их вообще выпустили в космос и почему доверили ответственную миссию?

Вопросы эти несут не больше смысла, чем претензии к HR-менеджерам, доверившим судьбы человечества Юкке Сарасти в Ложной слепоте, хотя на практике достаточно было бы просьбы искусственному интеллекту Тезея представить, что его зовут Сири Китон. Ответ на них подсказывает сама жизнь, в частности, практика быстрой разработки высоконагруженных программных продуктов или миграции на новую программную платформу (а что есть колонизация внешнего космоса или Первый Контакт, как не такая миграция?). Организация не знает ничего, знают индивиды, слагающие эту организацию, и в отсутствие прирожденного манипулятора, стремящегося к власти или, по крайней мере, закулисному контролю, для удаленного управления марионетками в какой-то момент перестанет хватать нитей.

Отзывы об Ириде в англосфере столь же противоречивы, как, например, о работах Сэмюэля Дилэни, с которыми этот роман часто и небезосновательно сравнивают; однако Нова Дилэни — протокиберпанк, если ее вообще можно охарактеризовать однозначной субжанровой принадлежностью, а Ирида — нечто вроде гранжевой импровизации по ее мотивам на сенсорном сиринксе, какую мог бы исполнить Магнифико Гигантикус, надышавшись “ангельской пыли”.

Если вы профессиональный путешественник во Времени Учеников, новеллизатор MMORPG или уроженец какого-нибудь ЗАТО с пуританскими взглядами на литературу, космос и секс, вам Ирида противопоказана, за исключением эпиграфа из Пушкина.

Если же вы предпочли бы удаление импланта квантовой памяти игре по правилам психоисторического кризиса, то крапленая колода виртуальных сценариев, открыток с края межзвездной бездны, флэшбеков, самоценных неологизмов и оргазмов, сдаваемая в Ириде, доставит меньше удовольствия, чем ранние шедевры Дилэни, но куда больше, чем его путевые заметки из мейнстримного гетто Порнотопии. Пускай и рождает такая смесь киберпанка и твердой (чтобы не сказать, набухшей и отвердевшей) НФ отчетливое чувство, что место Ириды где угодно в индексе запрещенных к награждению книг, только не здесь и сейчас.

Интересно, что справедливым это утверждение кажется как для наших дней, когда эпатирующая белых гетеросексуалов фигура, однополая любовь и борьба с памятниками за права агрессивных меньшинств обязательны для трех подряд “Хьюго”, так и для 1990-го, когда на излете были первые волны киберпанка и пауэр-металла, Плутон считался самостоятельной планетой и находился ближе к Солнцу, чем Нептун и Тритон, “Хьюго” в романной категории вручали Дэну Симмонсу за сборник кентерберийских рассказов, а генсек ЦК КПСС мутировал в президента СССР, не зная, что дожить в этом статусе до первого поцелуя лесбиянок в Стартреке ему не суждено.

Что же, ранняя пташка, подобно старшему разработчику Глубинной звезды Брендану Силоку — ученому, инженеру, гладиатору и насильнику, — ловит червячка в системе. Но иногда лишь после первого гравитационного маневра на пути из Бруклина вспоминает, что забыла накраситься.

LoadedDice