Infodumbing relativity

Грег Иган, Накал (Incandescence, 2008)

Вы предупреждены: Накал — книжка, рассчитанная на очень преданных поклонников Игана. Это первый его роман после шестилетнего перерыва, когда Иган перестал писать по политическим соображениям, протестуя против дискриминации австралийским правительством беженцев с Восточного Тимора и Новой Гвинеи, защитой прав которых занимался в свободное время (очевидно, в ту пору его у Игана было невпроворот).

Действие происходит в неопределенно далеком будущем, но в той же вселенной, что описана в рассказах Оседлать крокодила, Ореол и Хранители границы. Роман структурирован так, что два параллельных сюжетных потока перемежаются от четных глав к нечетным.

Представители пангалактической метацивилизации Амальгама пытаются установить контакт с обитателями ядра галактики, известными под обобщающим именем Алуф (собственно, Aloof = «Отшельники»). Те последовательно отвергают все предложения физического контакта, полагая, что внешники ничего нового сообщить им не в состоянии, однако разрешают путешественникам преодолевать космические расстояния по короткому пути через галактический балдж в виде информационных пакетов, циркулирующих по их квантовым сетям.

Оказывается, что глубоко в сердце территории, контролируемой Алуф, расположен еще один населенный разумными существами мир, своеобразное «яйцо кощеево» (кто сказал «Форвард»?), совершающее обороты вокруг ядра уже полсотни миллионов лет и несущее следы искореженной радиацией ДНК. Об этом объекте Амальгаме доподлинно ничего не известно. Как и любая постдефицитная цивилизация космических масштабов, Амальгама в первую очередь озабочена именно свободой доступа к информации на галактических просторах и поэтому решает не откладывая проникнуть в эту тайну.

Другая сюжетная линия представляет странный мир ракообразных (лишь физиологически; с психологической точки зрения к ним приложимы те же нападки, от которых регулярно отбивался Бэнкс: о ком бы ни писал он в Культуре, а получались у него всё больше британцы) существ, населяющих пронизанную туннелями внутреннюю полость прозрачной для их зрения глыбы (Щепка, Splinter), что медленно дрейфует в какой-то удивительной области, полной ослепляющего сияния и недоступной непосредственному изучению. Это пространство крабораки называют на своем языке «Накалом» — Incandescence. Не имея никакой информации о внешнем мире за пределами своей обители, они вынуждены развивать сразу не ньютонову, а эйнштейновскую теорию относительности движения и гравитации. Вычисления показывают, что мир их находится в серьезной опасности.

Иган поставил задачу описать общество, в котором не только развитие физики поставлено с ног на голову, но и парадигмы первого контакта вкупе с пришествием мессии инвертированы. И подошел к ее решению так, что Накал сильнее всех остальных его работ похож на самые известные (и, в отличие от Парижа в XX веке, безнадежно устаревшие) романы Жюля Верна. Тот тоже считал своим долгом донести до читателя тогдашние сведения о научной картине мира в максимально доступной форме, и не вина Игана, что за сто с лишним лет положение вещей в математической физике экспоненциально усложнилось.

Он, впрочем, и не старается как-то облегчать читателю путешествие по американским горкам геодезических и тангенциальных каустик:

Единственный аспект, в котором эту книгу можно назвать личной — я так же увлечен общей теорией относительности, как Зак и Рои [крабораки-чужаки «мира внутри пузыря»].

Роберт Шулер на это замечает, что Иган, по-видимому, не совсем человек, раз не способен написать историю, интересную людям, да вдобавок ничтоже сумняшеся рекомендует читателям самый мудрёный и труднодоступный для начинающих справочник по предмету (“[книга] написана с пылкостью миссионера, проповедующего каннибалам”, отозвался об этом талмуде Субраманьян Чандрасекар).

Накал снабжен (в электронном формате) устрашающего вида комментарием, в котором даются:

1) справочные сведения по геометрии сферического пространства-времени,

2) математические выкладки по векторным полям Киллинга,

3) данные о механике вращающейся черной дыры Керра, а также

4) стационарной черной дыры Шварцшильда в плоском пространстве-времени.

Адам Робертс в рецензии, разносящей Накал в пух и прах, высказывает мнение, что ситуация с комментариями к работам Игана напоминает положение дел в толкиенистике — из приложений к Властелину Колец и Неоконченных преданий Средиземья можно почерпнуть куда больше информации, чем из самого эпика, вот только стилистические инструменты, никогда не бывшие сильными орудиями Игана, тут от долгого бездействия заржавели вконец, а Толкиен начинал с проработки не теории относительности, но самой лингвистики своего мира, и это нет-нет, да скрадывает недостатки его морально монохромного сеттинга. Затушевать недостатки прозы Игана, который прежде всего математик, а потом уже специалист по языковым играм, именуемым у людей литературой, куда сложнее, и Робертс сравнивает алиенистские поползновения Игана с нарочито “эквипенисуальным” описанием возбужденного полового члена Америго в Золотой чаше Генри Джеймса:

Принц Америго разделся. Его мужской половой член, технически именуемый пенисом (но обладающий значительным разнообразием иных, жаргонных и неформальных, названий), утратил вялость и отвердел, подобно дереву или кости. Кроме этого, он также слегка увеличился. Принц осуществил эту трансформацию, подсознательно — и автономно — отведя небольшую часть своей крови в половой орган, где губчатая ткань набухла от вновь поступившей жидкости. Телесное изменение органа принца сопровождалось эмоциональным и психологическим приливом желания, интерпретированным как настоятельная потребность вложить вышеозначенный пенис в вагинальную полость Шарлотты и фрикциями простимулировать его к извержению сперматической жидкости.

Игана, видимо, так задела эта параллель, что он посчитал нужным посвятить ей отдельную заметку, а для следующей книги, Zendegi, выдержанной в жанре киберпанка ближнего прицела, предпринял смелый туристический эксперимент — совершил первое в жизни путешествие за пределы Австралии, в Иран. Помогло, но ненадолго.

Кстати, создается впечатление, что описана не просто черная дыра, а черная дыра с «волосами», что противоречит получившей недавно новые подтверждения теореме Уилера, но в принципе возможно. К чему приводит неосторожная попытка состричь эти волосы, показано, в частности, у Джона Райта в Континууме Нуль-А, который полезно прочесть не только будучи поклонником ван Вогта, но и в случае, если вас интересует взгляд на проблему инверсии Контакта в эйнштейновской вселенной от автора, не обделенного талантами стилиста.

LoadedDice