Hourglass

Чарльз Стросс, Стеклянная тюрьма (Glasshouse, 2006)

В английском слово glasshouse обозначает не только оранжерею, но и (на армейском сленге) военную тюрьму, а именно такой гибридный вариант перевода здесь кажется предпочтительным по очевидным причинам: постчеловеческие персонажи романа как раз и заняты тем, что на потребу и под постоянным надзором историков (или существ, которые таковыми им представляются) воссоздают земную культуру конца ХХ — середины XXI веков, все свидетельства которой были безвременно стерты из цифровых архивов в ходе Ускорения и Войны Правок. Но этот проект быстро превращается в эксперимент Зимбардо, густо замешанный на кармодрочке.

Входящий в стеклянную тюрьму пусть не бросается розеттскими камнями, ему здесь жить.

Стросс интересный и плодовитый автор, вот только рекомендовать его работы можно отнюдь не всем. Слишком уж он всеяден и неровен, слишком многие жанры пытается охватить — от новой космооперы и оммажа Амберской декалогии Роджера Желязны с бизнес-прогрессорами и шлюхами (кстати, на подходе уже новое поколение принцев-торговцев)… до хронооперы, лавкрафтианских фэнтезийных детективов и эконометрической постапокалиптики.

Действие Стеклянной тюрьмы происходит в той же вселенной, что и Акселерандо, но декорации на сцене изменились до неузнаваемости: после вспыхнувшей и угасшей Сингулярности миновало уже несколько десятков поколений, а человечество колонизировало добрую половину Галактики. Стросс, между прочим, в обычной жизни придерживается весьма скептических взглядов на перспективы космической экспансии: он открыто заявляет, что человечеству вряд ли суждено забраться дальше пояса Койпера. На вопрос о том, почему же в его романах постоянно фигурируют космические путешествия, Стросс отвечает следующим натянутым образом: действие этих книг относится к той мировой линии, на которой инфосфера Земли перешла в Сингулярность и таким образом обрела способность использовать в своих целях физические явления, о которых у нас сейчас не имеется даже малейшего понятия, в том числе и такие эффекты, какими обеспечивается сверхсветовое перемещение.

Стиль довольно неровный, возможно из-за того, что все действие прописано в настоящем времени. Сцены секса и насилия, если можно так выразиться, эргономичные: краткие, но выразительные. При чтении отчего-то постоянно вспоминался роман Дика Распалась дней связующая нить, и, как оказалось впоследствии, такая аналогия была интуитивно верной. Если бы не откровенно завышенный градус стеба, придающий роману черты пародии на все штампы НФ, от космооперы и звездного ковчега до постапокалипсиса и вторжения чужих, книга могла бы стать непреходящим явлением в жанре. Но Стеклянная тюрьма — это именно и прежде всего социальный памфлет эпохи Веб 2.0. Досталось всем: трансвеститам и феминисткам, спамерам и веб-дизайнерам, чайлдфри и овуляшкам, политтехнологам и религиозным проповедникам, трансгуманистам и шпионам, хакерам и технокоммунистам, ведущим реалити-шоу и неонацистам, а более всего — цензорам Википедии, которые тут наделены поистине демоническими чертами. Кроме того, на заднем плане постоянно маячит бледная, но всеприсущая тень кэрроллова Брандашмыга.

Отсылки к Алисе в стране чудес вообще весьма популярны у авторов, пишущих про сингулярность, ср. такие несхожие между собой работы, как Вирт Джеффа Нуна и Конец радуг Вернора Винджа. Жуткий вирус Цензоров, между прочим, вполне может быть заметно более тонкой пасхалкой, на Джеффа Нуна, в русском переводе романов которого соответствующее Перо названо “изысканным желтым” (Алекс Керви, как обычно, не вкурил). Впрочем, более вероятна здесь отсылка к “координирующему сверхчервю” Брэндона Уайли, о котором вам лучше на ночь не читать. Особенно если вы из айтишников.

LoadedDice