Grettis saga as a mirror of Stalinist counter-revolution

Loaded Dice
9 min readOct 20, 2024

--

… умному попаданцу следует отправиться на машине времени не в 1990, а в 1955 год. Поговорить с Никитой Сергеевичем, показать ему со смартфона фотографии современных России и Китая, растолковать азы управления экономикой государства. А лучше, конечно, сразу лететь куда-нибудь в 1897, в далёкое сибирское село Шушенское, к Владимиру Ильичу. Ленин сидел в ссылке до 1900, развлекался охотой, писал статьи. За эти два года, возможно, и удалось бы объяснить будущему вождю — человеку фанатичному, но всё же не такому тугодуму, как Сталин — что и для самого Ленина, и для обожествляемого им пролетариата куда как выгоднее будет отстаивать здоровый капитализм.

Олег Макаренко, 9 августа 2024 года

2024 Год Джекпота (по календарю спецаберрации головного мозга Федерального Императора) отмечен в истории, среди прочего, открытием первого в Федеральной Империи ростового памятника кайзеру Иосифу Сталину, имеющего статус монумента, а не садового гнома.

Ленинский районный комитет “придворно-оппозиционной” КПРФ по Москве зачем-то подчеркнул, что случилось это в канун православного праздника Преображения.

Как указывает этот источник, ранее два памятника кайзеру Иосифу

были установлены в пределах частных владений в качестве садовых изваяний. Речь идёт о статуях в посёлке Бор (Нижегородская область) и в городе Великие Луки (Псковская область).

Ценность, впрочем, представляет не так сама статуя, как ее сочетание с окружением. Еще в 2001 г. Курейке Туруханского района Красноярского края местные журналисты, аффилированные с той же КПРФ, давали следующее описание:

Именно здесь, в суровой полярной тундре, на одном из полюсов холода И.Сталин, как сказочный Антей, прикоснулся к Земле и получил исполинскую силу, с помощью которой шагнул в бессмертие.

Мы, конечно, не допускаем мысли, что авторы этого материала писали не с натуры. Что ж, разве можно усомниться в грандиозности процессов глобального изменения климата спустя 23 года, наблюдая, как вздымается свежая статуя — отнюдь не из вечной мерзлоты эвенкийской тундры, а из весело зеленеющей таёжной грязи!

А неподалеку, на руинах сталинского пантеона, сооруженного еще при жизни кайзера Иосифа, можно обнаружить даже пальмы:

Несколько диссонирует с торжественным антуражем церемонии то обстоятельство, что устроители мемориала предпочли сохранить и предыдущую версию памятника, от 2006 года, разбитую неизвестными в ночь перед самым открытием. Она, как и вышеупомянутые две скульптуры из европейского депрессивного хартленда Империи, больше напоминает садового гнома.

Эти наглядные бенчмарки процессов деградации памятников Сталину под влиянием стихий и геополитического климата позволяют прикинуть, как быстро постигнет та же участь новую скульптуру в туруханских дебрях при очередном развороте России в цикле осцилляций между автаркичной самоизоляцией и карантинофобным контактифильством.

Вы сомневаетесь в неотвратимости такого разворота? Тогда вы допускаете ту же ошибку, что Уильям Гибсон и поклонники Демпартии США, решившие, будто Джекпот Дональда Трампа бесповоротно конфискован в пользу администрации казино 6 января 2021 года.

Любопытно отметить, что свежая версия монумента представляет кайзера Иосифа уже в классическом кителе, то есть вопиюще анахронична относительно времени его туруханской ссылки. Впрочем, это не должно удивлять, ведь фактической доминантой нынешней русскоязычной фантастики выступает попаданс производства СИ и АТ, а среди его поклонников немало энтузиастов спецаберрации, в представлении которых смерть в кишащих крысами, залитых талой водой, жидким дерьмом и кровью окопах где-то под Купянском— это только начало стремительной карьеры студентки, комсомолки, спортсменки и стюардессы Подземных авиалиний Аэрофлота на Марсе. Следовательно, вполне удобен будет для такой аудитории и памятник Сталину-анахронавту.

Вы наверняка не удивитесь, узнав, что важная роль на церемонии открытия памятника была отведена Александру Проханову, почтившему Курейку личным визитом. Путевые заметки Проханова наводят на мысль о привлечении его к ответственности за дискредитацию наркомании и межавторских проектов по миру Кастанеды:

Здесь, в Курейке, шаман из соседнего стойбища научил Сталина курить трубку, наполнял её зельем из трав и мхов, и синий дымок кружил голову, вызывал видения, и, быть может, в этом синем дымке являлись Сталину видения будущих громадных строек, плотин и заводов, гигантских, сражений, чудовищных схваток. Быть может, в синем дымке Курейки уже витал розовый образ университета на Воробьёвых горах. Сталин покидал избу, шёл на рыбалку, уходил к водам, где водились огромные таймени, нельмы и осетры. И однажды, как говорит предание, поймал громадную нельму чуть ли не в рост человека. И быть может, эта нельма была не просто рыбой. А была Россией, которую выловил Сталин из потоков мировой истории.

Именно в Курейке, как подозревает Проханов, случилась решающая этноконфессиональная трансформация будущего правителя Империи. Там, на его взгляд, был найден Сталиным ответ на вопрос, чем русские лучше, нежели грузины:

В очередной раз Сталин решил бежать. Зима, сибирские морозы. Нет пути через тайгу, а только по реке, по наезженной санями колее. Он в тулупе, в шапке-ушанке, валенках, с запасом снеди, вышел в ночь. И на Енисее провалился под лёд в промоину. Чёрная жуткая вода утащила его под лёд, волокла подо льдом, и он тонул, умирал, его глотала река. Но случилось чудо. Будто чья-то рука подхватила его и вынесла в другую, соседнюю, промоину. И он, захлёбываясь, всплыл на воздух. Карабкался на лёд, выбираясь из реки, мокрый, хлюпающий. Мороз оледенил намокший полушубок. Шапка и валенки превратились в тяжкий доспех. Он брёл по берегу, едва переставляя ноги, на далёкий мутный огонь. Чудом добрёл до крайней избы деревни, переступил порог и упал. И хозяева избы с ужасом смотрели на этого снежного человека с оледенелыми глазами и ртом. Отогрели, отпоили, отходили и вернули Сталина к жизни. Апокриф гласит, что, быть может, окунувшись в эту сибирскую купель, крещёный Сибирью, Сталин из грузина превратился в русского… И быть может, Советский Союз, который он строил, исходя из мощных земных, основанных на марксизме технологий, Советский Союз был в воображении Сталина Беловодьем. Он нашёл вход в это Беловодье и вёл за собой народ.

Тяжело сказать, знаком ли Проханов с корпусом скандинавских саг и прядей, но нельзя не заметить сходство между эпизодом, который описан у него, и сценой из Саги о Греттире. Если источником вдохновения Проханова послужила не она, придется списать отмеченные мною параллели на синхроничность сюжета многоликого Героя. (Или, как в случае с кайзером Иосифом, Антигероя.)

Увы, для Греттира пересказанная ниже история закончилась очень печально. Исландский удалец не стал ни русским, ни конунгом, а был оболган и второй, решающий для его участи, раз объявлен вне закона.

А ведь преступлением постановили считать то, что было подвигом, по крайней мере спортивным —при существенно минусовых температурах североатлантической зимы Высокого Средневековья два раза переплыть приполярный пролив.

Теперь надо рассказать, что Греттир с торговыми людьми шли вдоль берега на север и часто попадали в бурю, потому что дело было к зиме. И когда они продвигались на север неподалеку от мыса Стад, их застигла сильная буря, с вьюгой и морозом, и вот однажды вечером они с трудом подошли к берегу, все измученные, и, бросив якорь у какого-то пригорка, укрыли свое добро и товары.

Торговые люди очень сокрушались, что им негде взять огня, а им казалось, что от этого зависит их здоровье и самая жизнь. Так и пробыли они там весь вечер, кое-как устроившись. И когда уже наступила ночь, они увидели, что засветился большой огонь по ту сторону пролива, в котором они пристали. Увидев этот огонь, спутники Греттира заговорили, что счастлив, мол, тот, кто его раздобудет, и прикидывали, не сойти ли им с якоря, но всем показалось, что это небезопасно. Тут они пустились рассуждать о том, есть ли на свете такой удалец, чтобы сумел добыть тот огонь. Греттир мало участвовал в их разговоре и сказал только, что бывали мужи, которые пошли бы на это. Торговые люди сказали, что, как бы там ни бывало, им от этого не легче.

— Если только ты сам пойдешь на это, Греттир, — сказали они, — ведь ты слывешь теперь самым что ни на есть удальцом среди всех исландцев, и ты хорошо понимаешь, как нам это было бы важно.

Греттир отвечает:

— Я не вижу большого геройства в том, чтобы достать огонь, но не знаю, не обманет ли ваша плата ожиданий того, кто это сделает.

Они ответили:

— Почему ты считаешь, что мы такие бессовестные, что не заплатим как следует?

— Ну что ж, попробую, если вам и в самом деле так это важно. Но предчувствую, что это ничем хорошим для меня не кончится.

Они сказали, что так не будет, и пожелали ему всяческой удачи.

После этого Греттир приготовился плыть. Он сбросил с себя одежду и надел на голое тело плащ с капюшоном и сермяжные штаны. Он подобрал полы плаща, обмотался вокруг пояса лыком и взял с собой бочонок. Затем он прыгнул за борт. Он переплыл пролив и вышел на берег. Он увидел дом, и оттуда слышались голоса и громкий смех. Греттир повернул к дому.

Теперь нужно сказать, что это были не кто иные, как сыновья Торира, о которых уже шла речь. Они оставались там ночь за ночью в ожидании благоприятного ветра, чтобы идти на север, к мысу Стад, а теперь сидели, числом двенадцать, и пили. Они пристали в глубине бухты: там был дом для укрытия плывущих вдоль берега, и в доме лежало много соломы. На полу был разожжен большой огонь. Вот Греттир заходит в дом, не зная, кто перед ним такие. Весь его плащ, едва он вышел на берег, обледенел, и он казался прямо великаном. Сидевшие там пришли в ужас и подумали, что это какая-нибудь нечисть. Они стали бить его, чем попало, и поднялся там большой шум и гам. А Греттир отпихивал их руками. Некоторые швыряли в него головнями, и огонь распространился по всему дому.

С тем Греттир и ушел, взяв с собой огонь, и вернулся к своим сотоварищам. Они очень расхваливали его за этот подвиг и говорили, что нет ему равных. Так прошла ночь, и, раздобывшись огнем, они считали себя в безопасности.

На следующее утро погода выдалась хорошая. Торговые люди рано проснулись и собрались в путь. Они говорили, что надо бы найти хозяев этого огня и узнать, кто они такие. Вот они отчалили и переплыли пролив. Не нашли они там никакого дома, а что увидели, так это большую кучу пепла и в ней — много человеческих костей. Отсюда они заключили, что все укрытие, верно, сгорело вместе с людьми, которые там находились. Они спросили Греттира, не он ли виновник этого бедствия, и сказали, что это величайшее злодейство.

Греттир сказал, что вышло, как он и опасался: они плохо платят ему за добычу огня, и хуже нет, чем помогать недостойному.

Все это обернулось большой бедой для Греттира, ибо где ни появлялись торговые люди, они всюду рассказывали, что Греттир сжег этих людей в доме. Скоро стало известно, что в том доме погибли сыновья Торира из Двора и их люди. Торговые люди прогнали Греттира с корабля и не желали с ним знаться.

Если порожденный спецаберрацией головного мозга очередной респаун ростовых памятников кайзеру Иосифу в Федеральной Империи совпадет с началом использования Северного морского пути для более оживленной торговой и военной навигации, то — как знать, не окажется ли это (для Империи в целом и ее умирающего Севера в частности) лучше помощи недостойному.

Ведь, как явствует из свежего анализа читательского интереса к топ-5 писем в редакцию газеты “Красноярский рабочий”, живописующей грустный быт Курейки, антисанитария во дворе, несмотря на полное отсутствие комментариев, не преграда для чистоты чувств.

--

--

Loaded Dice

We begin with the bold premise that the goal of war is a victory over the enemy. Slavic Lives Matter