Grenade-ransom

Услышав о злосчастьях тиктокера Некоглая, в миру гражданина Молдовы Николая Лебедева, я отсмотрел роковой ролик с его участием — первое произведение инфлюэнсера, с которым мне довелось ознакомиться. На мой взгляд, в деяниях Некоглая нет преступного (даже по нынешним федерал-имперским законам) умысла: похоже, что целью перформанса и впрямь была лишь доступная умам аудитории популяризация поразительно хладнокровной самообороны Алексея С. от беспилотника под Малой Роганью.

Но это уже и неважно: Пресненский районный суд г. Москвы признал Некоглая виновным в нарушении части 3.1 статьи 18.8 КоАП и приговорил его к штрафу с дальнейшим выдворением в Молдову… невольно осуществив мечту многих представителей креативного класса, которым федерал-имперское подданство угрожает мобилизацией.

И действительно, как сообщает телеграфист ВЧК-ОГПУ, Некоглай приговор не оспаривал, а, напротив, попросил скорее привести его в исполнение:

Здесь уместно вспомнить скандинавский пример времен правления ярла Хакона Могучего, показывающий нравы эпохи, в которой и ценность поэтического творчества, и ответственность за неосторожное словоизлияние были куда выше, чем у нас в Тиктоке Года Джекпота.

Как рассказывается в Саге об Эгиле, скальд Эйнар Хельгасон по кличке Звон Весов, человек талантливый, но часто стесненный в средствах, сложил хвалебную драпу Vellekla (Недостаток золота) в адрес ярла Хакона после победы в битве при Хьёрунгаваге.

Но правитель долго не уступал предложениям Эйнара исполнить песнь, ибо был на него зол:

Верить не могу я,

Что не любит скальдов

Конунг. Я стремился

Здесь его увидеть.

Эйнар пригрозил, что перейдет на службу к предводителю йомсвикингов ярлу Сигвальди:

На корабль пойду я

К Сигвальди, что носит

Щит с узором круглым.

Ран змею сгибающий

Не прогонит скальда.

Ярл сдался, выслушал драпу и наградил Эйнара ценным подарком:

В награду за песнь он дал Эйнару щит. Это было большое сокровище: на щите были рисунки из древних сказаний, а между рисунками — золотые блестки и драгоценные камни.

Эйнар уехал в Исландию, где решил погостить у Эгиля Скаллагримссона, своего коллеги-скальда и центрального персонажа саги. Так вышло, что Эгиля тогда дома не было, а срок, отведенный для пребывания в его усадьбе без регистрации, истекал:

Эйнар ждал его три ночи. Тогда был обычай более трех ночей не гостить.

Не желая, по-видимому, выступать нарушителем миграционного законодательства, Эйнар собрался и уехал.

А полученный от ярла щит он передарил Эгилю — быть может, Эйнар так и не простил Хакону недостаточного внимания к Недостатку золота.

Затем Эйнар собрался в дорогу, и когда он был готов, он подошел к месту Эгиля и укрепил над ним тот драгоценный щит, сказав домашним, что он дарит этот щит Эгилю. После этого он уехал, а в тот же день Эгиль вернулся домой. Когда он подошел к своему месту, то увидел щит и спросил, кому принадлежит это сокровище. Ему сказали, что приезжал Эйнар Звон Весов и подарил ему этот щит.

Но реакция Эгиля явно пошла вразрез с ожиданиями Эйнара.

Понимая, как обязывают его столь дорогим подарком, Эгиль возопил при одной мысли о том, что придется сочинять трудоёмкую благодарственную песнь в ответ:

— Ничтожнейший из людей! Он думает, что я просижу над щитом всю ночь и буду сочинять в честь него песнь! Дайте мне коня! Я догоню и убью его!

Догонять Эйнара было уже поздно, тот доехал до Брейдафьорда. Эгиля еле упросили смягчиться, он все же сложил хвалебную драпу об Эйнаре, и они остались друзьями.

Возможно, через некоторое время имперское правосудие помягчеет к Некоглаю, и его творческая карьера после столь крутого пируэта завирусится того активней.

А пока я рекомендовал бы ему для следующего перформанса на военные темы разжиться полноценным рогатым шлемом вместо накладных рожков.

Авось не придется по примеру Эгиля Скаллагримссона выкупать поэзией помещенную под этим шлемом голову.