From here to Ethernety

Уильям Гибсон, Периферия (The Peripheral, 2014)

В русском переводе этот лучший “шкатулочный роман” столетия называется Периферийные устройства и кое-что теряет, уже начиная с заголовка — ведь Периферия бывает разная, и культурная, и географическая, и компьютерная хардверная. Впрочем, производители ПК и мобильной электроники в 2010-х немало потрудились над кастрацией портов ее подключения, силком утаскивая пользователей в беспроводное будущее удаленных подключений.

Внезапно оказалось, что главная примета решающего перехода в это будущее — падение скорости распространения информации, а классические C10K-проблемы в эпоху 4G/5G никуда не исчезают.

Если сейчас Epson или Konica Minolta, а может быть, даже и Apple, переключатся на изготовление туалетной бумаги, то наверняка появятся держатели для рулонов с DRM и несовместимые с VESA-держателями рулоны. Можно будет также частично решить проблему востребованности продукции СИ на падающем книжном рынке и одновременно защитить эти произведения от пиратства — они станут уничтожаться после прочтения (или вместо прочтения).

Когда Уильяму Гибсону было восемнадцать, они с матерью жили в ее родном Уайтвилле, штат Виргиния, городишке, куда будущему позволяли заглядывать, но воспринимали с глубоким недоверием, местечке, где найти работу было счастьем, а единственным подспорьем мог считаться родительский домик, за который не требовалось вносить арендную плату. Вполне естественно, что Гибсон всячески стремился вырваться оттуда, и в конце концов мать определила его учиться в Аризону, а вскоре вслед за тем умерла, рухнув посреди улицы. После этого Билли на некоторое время впал в состояние фуги, а опомнился уже в ночном автобусе «Грейхаунд» до Торонто. На рассвете автобус проезжал мимо исполинской свалки, над которой небо казалось серым, точно экран телевизора, включенный на мертвом канале. Ниже, медленно оползая под собственным весом, как строчки заглючившего киберпространственного кода, громоздилась, подобная странному пантеону, стихийных очертаний груда зеленых пластиковых пакетов для мусора. Билли впервые в жизни увидел разовые пакеты для мусора: в Уайтвилле было принято без лишних раздумий выносить переполнившееся ведро к выгребной яме. Он не понял, почему мешков так много, тысячи и миллионы (в тот день как раз проходила забастовка мусорщиков), и от нечего делать стал ломать голову над их предназначением. Разве не странная это мысль, для первой страницы нулевого досье новой жизни, куда тебя бесцеремонным пинком, словно Уиллиса Корто в сибирскую снежную пустыню, вытолкнул вышибала рулетки расколотых богов? В этой жизни нет зеленых человечков и Зимнего Безмолвия. В ней есть зеленые мусорные пакеты и попрошайки у ворот Расёмон.

Вероятно, Гибсон мог бы придумать для Флинн Фишер, Бёртона и Незертона, невольного партнера Флинн по виртуальной игре с неожиданно нуаристыми багами, более оптимистичное будущее (нет, дайте два!), но ему не хватило задора (или присутствия духа?) его предсказать, как сделал он это в Нейроманте и Распознавании образов. Что же, еще не закончена очередная трилогия, а можно констатировать — мы уже вытянули короткую соломинку из неодноразового стакана на уханьском рынке морепродуктов за зданием филиала ЦКПЗ КНР, мир из глобальной деревни под натиском ударной волны шоков спроса и предложения временно (или бессрочно?) регрессировал до глобального чумного барака, новый план Маршалла Маклюэна для Европы обещает помочь ковидиотам в применении евро вместо туалетной бумаги, и даже бритвой Хэнлона привыкшему к барбершопам клерку пользоваться чрезвычайно дискомфортно.

К счастью, Гибсон не ударился и в болезнь, свойственную трюффоанскому прочтению 451 по Фаренгейту Брэдбери — чужими каштанами из атомного огня засыпать созревающий в разностном исчислителе клептократического киберЛондона нанокост. Он просто намекает, что на игровом столе с исписанными рукой Уэллса палимпсестами вместо зеленого сукна можно сорвать и больше одного джекпота за раз, а периферия колеса обозрения сотрет различия между красным и черным.

Киберпанк не только не мертв, он стал нулевым пациентом Великой коронавирусной депрессии. В отличие от Гибсона, которому уже 72, он гарантированно выйдет из нее цветущим и полным амбициозных планов на наше с вами, такое старомодное и такое незнакомое, будущее.

А все периферические эффекты его установления — суть тлен (сиречь Эш) и пятнадцать-двадцать миллионов лишних аккаунтов на китайском сервере.

LoadedDice