Feel in the gender gaps

Редкий случай, когда мне хочется выразить согласие с мнением богоугодных органов жвачного документооборота Федеральной Империи —

решение имперского верховного суда, расценившего феминитивы как явление, порочащее скрепные культурные ценности.

Я новообразованные феминитивы (в отличие от укоренившихся в языке) не люблю и в своих текстах использую их ограниченно, поскольку полагаю, что на славянской языковой платформе воспринимаются они дискомфортно.

В латыни или английском их применение ощущается куда более естественным. Впрочем, порой применение феминитивов порождает минишедевры: так, на Украине после вторжения Федеральной Империи в Квартал-95 стал употребляться эвфемизм для обозначения России “страна-агрессорка”, наделенный отчетливым (и непредвиденным?) ласкательным оттенком.

Недавний всплеск их популярности в Рунете и внесетевой прессе забавным образом перекликается со статистикой столетней выдержки:

Как видим, в тогдашних социологических опросниках феминитивы также имели широкое применение. Впрочем, продолжалось это недолго: практика отмерла примерно в те же сроки, когда из Старосоветской России прекратился романтический экспорт мировой революции, и кайзер Иосиф Виссарионович приступил к решительному террору против пламенносердых идеалистов, свергавших дом Романовых ради того, чтобы затем употребить Россию в качестве безвозвратно расходуемой затравки всемирного социоэкономического метаморфоза.

Пункт 18 вышецитированного опросника состарился, пожалуй, наименее благородно из всех: трудно вообразить себе современную русскую девушку, которая всерьез намерена построить высокооплачиваемую карьеру в сфере STEM, имея встроенные источники заработка. “Синдром пизды в поле FROM” возник не на пустом месте: среди айтишниц и тружениц академии красотки встречаются реже,

чем реликтовые червоточины

и единорожки (а хотя бы и принцессы) Амбера.

Исключения существуют, но, как правило, не в Рунете и не на территориях стран бывшего Варшавского договора, где научная и технологическая деятельность и поныне — занятие в основном мужское.

В годину войн такой гендерный перекос дополнительно осложняется обратным сексизмом: Левиафаны, Левиафанушки и Левиафанятки склонны рассматривать высококвалифицированного технаря лишь как безвозвратно расходуемый источник пушечного мяса и костного, а не головного, мозга.

Остается заметить, что у рунетовского политэксперта по всем возможным вопросам Анатолия “Эль-Мюрида” Несмияна, как обычно, нашлось свое безапелляционное мнение на сей предмет. И его синтаксис не отказывает феминитивам в субъектности.