Daily brainstormer

На Фантлабе при обсуждении новой работы Грега Игана, Шкалы, сетуют, что великий австралийский безликий затворник, по-видимому, окончательно перестал подверстывать свои научные выкладки под требования беллетристики, и скучают по его ранним произведениям, особенно малой формы. Впрочем, неправомерно думать, будто с Иганом это произошло лишь в последнее время, скажем, под влиянием двухлетнего заточения в австралийском карантиновирусном концлагере. Как я уже писал, Иган терял популярность у более широкого круга читателей твердой НФ постепенно, и переход к публикациям за свой счет вызван процессом, наметившимся еще в конце 2000-х, после возвращения к фантастике из сферы общественного активизма и защиты прав беженцев. А то и раньше.

О Городе перестановок (1994) Расселл Летсон для “Locus” отзывался восторженно:

Иган преобразил то, что могло стать самодовольной, потворствующей своим желаниям фэнтези от виртуальной реальности, в головокружительную, чарующую интеллектуальную и эмоциональную зеркальную галерею с панорамами неопределённости и trompe d’œil-иллюзий, от которых захватывает дух, рекурсивными самопожирающими параноидальными парадоксами… Очень немногие авторы из тех, кто брался за этот материал, сумели осмыслить, что значит иметь полную власть над субъективностью: кто ты есть, если ты можешь стать кем угодно? Где залегает твоя идентичность?

Но парный к этой рецензии отзыв Гэри Вулфа оказался более прохладным:

Чего он не смог, так это передать подлинное отчуждение подобного состояния естества: его Копии по-прежнему льнут к бесполезным людским чертам… Можно было ожидать чего-нибудь на уровне эволюционной странности Кордвайнера Смита или Олафа Стэплдона, даже старджоновской неотерики, а получили мы компашку стареющих невротиков, которые, по впечатлению, понятия не имеют, что делать с почти безгранично подвластной их желаниям вселенной… Не достигает он той трансценденции, какой манила его поразительная предпосылка.

Впрочем, Город перестановок и прочие работы 1990-х у большинства читателей и критиков имели значительный успех и по сей день составляют фундамент игановской репутации. Перестановки же (точнее, суперперестановки) принесли Игану славу и у математиков.

А вот с научпопом, точнее, попыткой протолкнуть его по синапсам читателей без почтения к их пропускной способности, уже тогда получалось неудобно — видимо, спустя двадцать лет такой подход и возобладал над компромиссами всецело. Отсюда подлинно устрашающего вида комментарии к Накалу или щедро, аки южный черноземный пояс Федеральной Империи — зерновыми культурами после антисанкций, усеянная графиками, диаграммами и уравнениями Ортогональная вселенная. И некоторые отзывы читателей австралийского фэнзина “Eidolon” из той эпохи (ныне съеденные ссылочной гнилью вместе с самим журналом, но сбереженные биографом Игана Карен Бёрнэм) перекликаются с реакцией иных посетителей Флибусты на Диаспору или Адама Робертса — на Накал.

В 1993-м Игану поручили вести для “Eidolon” колонку о науке. Вы наверняка догадываетесь, чем это обернулось. Иган написал серию статей, в которых намеревался, вооружившись диаграммами и уравнениями, провести читателя от базовой геометрии через описание пространства-времени средствами СТО и ОТО до самой квантовой механики.

Бёрнэм деликатно сообщает, что “тексты его были, мягко говоря, насыщенными, и колонка не пользовалась успехом у читателей”. Письма в редакцию, сопровождавшие её, выглядели так:

Ну, может, это только мне так кажется, но статья Грега Игана тяжеловата. Я восторгаюсь теорией относительности и её следствиями, но когда пошли страницы убористых уравнений, я потерялся. Удивлюсь, если я такой один или даже просто в меньшинстве.

Или так:

… если бы мне хотелось почитать что-нибудь в этом роде, я бы просто купил книжку по физике.

Редакторы встали на защиту Игана, но в итоге даже они начали рекомендовать пропускать кое-какие места:

Эй, а вы не пробовали читать в обход доказательств? (Ну, я же знаю, что математике Грега можно доверять!). Экстраординарные следствия сложностей геометрии пространства-времени стоят того, чтобы немного мозги поломать.

Я еще не заглядывал в свежайшее упражнение Игана по гибридизации нуара и альтернативной физики, Шкалу, и не осуждаю его. Но подозреваю: сравнив Шкалу с великим, пускай и смазанным фатальной вольностью клонирования квантовых состояний, Карантином, доныне сохраняющим основательно обустроенную позицию в топе киберпанк-детективов всех времен (тем забавнее это, что Иган классического киберпанка терпеть не может), поневоле заподозришь: вскорости читать в обход доказательств у Грега будет нечего. (Кстати, взломом алгоритма RSA по квантовому алгоритму, как в Карантине или другом НФ-детективе Игана, Светоносец, уже пригрозили, и именно китайские ученые.)

Ну да его это вряд ли огорчит. В ответе Робертсу по поводу рецензии Адама на Накал Иган невозмутимо замечает:

Некоторые рецензенты сетовали, что им трудно следить за физическим смыслом действий жителей Щепки. Я и удивляюсь: неужели им никогда прежде не доводилось встречать книгу, которая бы только выиграла от чтения с ручкой и блокнотом? Или они зациклены на идее, что лишь чтение нонфикшена позволительно сопровождать набросками и вычерчиванием диаграмм? Или им вообще никогда это в голову не приходило? Я понимаю, что некоторые читают в основном по дороге, в переполненном автобусе или вагоне, держась одной рукой за хваталку, а книгу сжимая в другой, но… книги выпускаются без обязательных гарантий, что вы от них получите должное удовольствие именно в таких условиях.

А в интервью с Бёрнэм не оставляет сомнений, что к читателям “Eidolon” или Накала был беспощаден вполне умышленно:

Если и доволен я одним достижением в целом, так это тем, что я сумел внести свою лепту в крайне узкий сегмент литературы, вразумительно задействующий полноту контекста человеческого существования. Тот факт, что мы являемся частью физической вселенной, чьи законы удаётся постичь с помощью рациональных рассуждений и наблюдений, есть наиболее фундаментальное и мощное открытие нашей истории, но литература, в том числе значительная часть НФ, склонна его либо игнорировать, либо расценивать как нечто тривиальное. Я не заинтересован писать книги, которые побуждали бы читателя с отвисшей челюстью “дивиться” масштабам Вселенной или временной шкале космологии, странностям квантовой механики и так далее; не интересуют меня и такие давно очевидные факты, как то, что Бога нет, и наше существование лишено предназначенного смысла… Литература, подлинно задействующая реальность, не испытывает шока по поводу того, что нам известно уже веками, а скорей наслаждается тем обстоятельством, что мы сумели постичь о Вселенной столь многое, и купается в деталях.