Alpha rat race

Ричард Кэдри, Метрофаг (Metrophage, 1988)

Я уже несколько раз подчеркивал, что принятая в Рунете традиция соотносить истоки киберпанка с Симмонсом или Лукьяненко, а хотя бы и с Гибсоном, неверна. Киберпанк зародился в 1970–80-е просто потому, что для него сложилась достаточно питательная среда — фантастику зажало в ювелирные тиски сексуальной революции, равновесия страха, Pax Nipponica и, конечно, закона Мура. Сегодня рассмотрим еще одну дебютную работу, с которой киберпанк мог начаться, если бы не начался в другое время и в другом месте… при условии, конечно, что ее бы вовремя опубликовали, а не засунули в долгий редакторский ящик. Показательно, что из всех обложек этой книги лучшая — от немецкого издания, она же приведена выше.

Метрофаг — первый роман Кэдри как по времени написания (начало 1980-х), так и по времени публикации (1988), однако после него он в основном переключился на независимую журналистику и графические работы из цикла о Сэндмене Слиме (не путать с Сэндменами от DC или Marvel, хотя вряд ли они случайно стали тезками). Всего лучше приступать к нему, проникшись характерной для 1980-х атмосферой паники перед СПИДом. Для этого просмотрите короткий отрывок из Династии, где Дэниел Риз (Рок Хадсон) целует упавшую с лошади Кристл Кэррингтон (Линда Эванс).

Когда стало известно, что Хадсон умирает от СПИДа, на стартовых полосах голливудских таблоидов негде рекламу было втиснуть от различных ракурсов этой сцены и обсуждений, не мог ли вирус передаться Линде воздушно-капельным путем.

Эпидемия Метрофага стартует во вселенной, которая одновременно ни на что не похожа и хорошо знакома, во всяком случае мне. Если вы читали Фронтеру, И пришел Город, Устройство с Центавра и Доктора Аддера, то, скорее всего, примерите ее на себя с не меньшим удобством, чем разношенные в паре походов трекинговые ботинки верхней ценовой категории. Между прочим, один из вариантов расшифровки ЛА, которые тут в ходу — Laughing Adder. Лос-Анджелес Метрофага и впрямь напоминает Интерфейс доктора Аддера, только без характерной для последнего оптимистичной атмосферы.

Знакомьтесь: это Гордон. Нет, не комиссар Джеймс Гордон, хотя, вероятно, мог бы дослужиться до такого звания. В прошлом трудный ребенок и член уличной банды, затем —киллер и охотник за головами наркодельцов Лос-Анджелеса на тайной службе у самопровозглашенного комитета здравоохранения Объединенной Южной Калифорнии, а сейчас — сутенер и барыга. Паренек он дерзкий, как пуля, резкий, крутой, как сваренные на солнышке жарким калифорнийским утром яйца его бывшего. Настолько крутой, что, лишь выкрутив громкость мелодии тараканьего танца в своей голове на 11, преодолевает нутряной страх и омерзение, какие внушают ему карьера и жизнь.

Гордон не любит своего имени и предпочитает называть себя Джонни Каббала. Лишь его старый куратор полковник Самора, перед которым намочил бы в штаны от страха Родриго Дутерте, не церемонится с Джонни и обращается к нему так, как считает наиболее унизительным. Просто потому, что Джонни уже кинул всех, на кого работал, и некоторых — не единожды, а вот сейчас, так уж получилось, полковник властен над его жизнью и смертью в мире, где население тюрем вырастает с пяти до десяти лет, пока охрана молодеет с девяти до пяти.

Полковника Самору язык не повернется упрекнуть: работа такая, первое столетие после пробного конца света на Луне. Старые сверхдержавы Совбеза ООН стали так неповоротливы, что вымерли, словно динозавры или звери в зоопарках на синтебелковой диете, но их имущество не могло остаться бесхозным. Токийский Альянс и Новопалестинская Федерация присвоили себе командные центры для самой опасной игры после гибели изначальных хозяев. Если Новая Палестина контролирует основные источники нефти и газа, то у Токийского Альянса остаются в распоряжении исследовательские лаборатории и заводы на лунной орбите и в поясе астероидов, где производится все то, что так трудно или невозможно изготовить в земных условиях — от наркотиков нового поколения до биокомпьютеров. Точнее, оставались в распоряжении, пока пролетавшие мимо чужаки не сровняли бонсэки Токийского Альянса с лунной пылью, для надежности стерилизовав и палестинские базы огнем своих орудий. (Это, пожалуй, самая удачная аллегория мыльного пузыря обожествленной ранним киберпанком японской экономики — он при выходе книги как раз начинал сдуваться, но вряд ли кто представлял себе, какой затяжной окажется стагнация Японии в нашем варианте реальности.)

Всем тем, кто в Лос-Анджелесе и Токийском Альянсе еще дает себе труд глядеть на небо, а не только в потолок, было бы, конечно, куда проще смириться с Первым Контактом, сведись он к единственно популярному в Рунете сценарию Пикника на Обочине. Однако инопланетяне, похоже, не намерены так скоро отчалить из околоземного пространства.

Всем тем, кто в Лос-Анджелесе и Объединенной Южной Калифорнии до сих пор озабочен чем-нибудь вроде судьбы человечества, а не только очередной дозы или постановочного кадра для евротуристов, было бы куда спокойней спать по ночам, ограничься чужаки передачей сигналов туда, откуда прилетели — к Альферац.

Но с недавних пор передатчики пришельцев повернулись к Земле. И кто-то начинает отвечать им по мере того, как странный гибрид проказы и простуды расползается по трущобам Беверли-Хиллз.

Если Гордон по прозвищу Джонни Каббала еще хочет дослужиться до комиссара Гордона или по крайней мере избежать принятой у наркоторговцев казни в стиле Ким Валль, то путь к свободе у него только один: узнать, с кем они говорят.

Библейский Авраам в свое время путем длительных деловых переговоров снизил критическое число праведников Содома с пятидесяти до десяти. Юношу Джонни Каббалиста Гордона питает новая надежда, что чужакам достанет и его одного, а спутница, в отличие от жены Лота, не оглянется во льдах с истинного пути.

Порой, как у Джона Ширли, этот путь ведет от соляных и ледяных столпов раннего киберпанка к новеллизациям фильмов и компьютерных игр. Ну и что? Всюду жизнь. Не святые в ЛА горшки обжигают.

LoadedDice