After the fall, before the flood

Нэнси Кресс, После Падения, до Падения, во время Падения (2012)

В последние годы голливудская мода на римейки культовых лент и сериалов сменилась другой — на их сиквелы и мягкие перезапуски, родственной, чуть более предпочтительной эстетически, но тоже приводящей к неоднозначным (строго лимитируемым талантами режиссера и сценаристов) результатам.

Третий сезон Твин Пикса, выпущенный в позапрошлом году, повествует (среди прочего) о возвращении специального агента ФБР Дэйла Купера в нашу реальность после того, как он четверть века отсидел в Черном Вигваме и совсем уж отчаялся, что его выпустят хотя бы в аптеку за антидепрессантами. Повесть Кресс (в ее официальной библиографии она значится романом и выходила отдельным изданием, но уже из категорий, по которым награждалась работа, понятно, что это скорее повесть) опубликована за пять лет до третьего сезона, но, видимо, откликается на те же витающие в коллективном бессознательном нарративные потребности.

Профессор математики, старая дева и агент ФБР (на четверть ставки) поневоле Джули Кан расследует серию инцидентов киднеппинга и краж без взлома, пытаясь вычленить диковинную математическую закономерность, которой подчиняется маршрут преступников, а в это время — точнее, не совсем в это время, но спустя двадцать с лишним лет — шестерка физически неполноценных подростков и горстка взрослых пытаются возродить человеческую расу после катаклизма, погубившего почти все население Земли и технологический каркас ее цивилизации.

В этом им помогают (или, скорее, не мешают) существа, которых большинство обитателей Раковины, последней цитадели человечества, и считают виновниками катастрофы. Загвоздка в том, что без технологий пришельцев и Раковина не могла бы функционировать (в частности, ее системы очистки воды и воздуха), и невосполнимые ресурсы — пополняться. Ведь всякий опытный автор Самиздата, разум имея, узнает вмиг в Кан фамилию еврея, а обитателям Раковины предложит простой маршрут прогулки за едой и патронами — в прошлое. Поскольку Раковина, подобно Ноеву ковчегу, покоится на вершине черной горы, в названии повести уместнее бы смотрелось не Падение, а Потоп, но Кресс выбрала мильтоновскую аллегорию, как сделал это в свое время ее покойный супруг Чарльз Шеффилд, а совсем недавно — Нил Стивенсон.

Почти сразу Джули Кан залетает от коллеги, к которому внезапно прониклась чувствами и так же стремительно остыла, но решает сохранить ребенка, гордо отказавшись от помощи отца. На протяжении доброй половины текста попытки агента Кан нащупать предиктивными алгоритмами Черный Вигвам, сиречь Белую Раковину, сильно осложняются токсикозом, предэклампсией, преждевременными родами и бесконтрольным истечением молока из груди. Эх, знала бы не избалованная мужским вниманием агент Кан, что из всего населения Раковины лишь один подросток и одна женщина средних лет фертильны, ведь существа, учредившие на изуродованной Земле гибрид зоопарка с заповедником, не позаботились оснастить его даже примитивной защитой от проникающей радиации и генетических дефектов. Вас это удивляет? Меня тоже. Возможно, с механизмами катастрофы, к которой неумолимо движется времялиния Джули, не всё так просто?

А вот и нет. Всё именно так просто, как вы могли бы заподозрить, потому что повесть написана с четким прицелом на премиальные шортлисты борцов за социальную и экологическую справедливость, и поставленная Кресс цель достигнута. Почему же ее можно рекомендовать к прочтению не только тем, кому милы YA-постапокалиптика и щечки Дженнифер Лоуренс, или тем, кто еще не отведал в рунетовских сетевых библиотеках мародерского попаданса, смертельно опасного для межушных синапсов?

А хотя бы потому, что всё могло быть хуже: После Падения, до Падения, во время Падения написана и награждена незадолго до Великого наступления феминисток на SFWA и крестового похода против Грустных Щенков, когда перспектива гендерного перекоса всех наградных категорий всех классических англосферных премий еще выглядела смехотворной карикатурой на сексизм Золотого века. Выйди повесть на несколько лет позже, наград она наверняка собрала бы даже больше, а тональность, с учетом тектонических сдвигов в американском фэндоме и политике, оказалась бы еще мрачнее, чтоб не сказать — истеричней.

Таким образом, повесть Кресс вместе с Радхаайским циклом Энн Лэки фиксирует своеобразный водораздел, по одну сторону которого призы девочкам присуждали еще за литературные достоинства их продукции или совокупность заслуг перед жанром (в После Падения, до Падения, во время Падения Кресс даже пробует силы в трехпоточной сюжетной архитектуре, более характерной для киберпанка), а по другую — просто потому, что они девочки. Сильные, независимые и востребованные, как специальный агент Дана Скалли.

А после них хоть потоп.

LoadedDice